Letter 505

Date	14/26 October 1876
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Moscow
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1468)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 1 (1900), p. 504–505 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 262–263 П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 113–114 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VI (1961), p. 80–81 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 111 (English translation; abridged)

Text

Russian text (original)

Москва 14 октября Милый Модя! Уже недели две тому назад я стал удивляться твоему долгому молчанию. Удивление это мало-помалу стало превращаться в беспокойство. а теперь беспокойство выросло до тоски и страха. Завтра, если придя в Консерваторию, я письма от тебя не получу, то буду телеграфировать. Не могу объяснить твоего слишком долгого молчания иначе как болезнью, или, что гораздо вероятнее, пропажею одного или двух твоих писем. Если же это не что иное, как лень, то да будет тебе стыдно. Вчера у меня весь вечер просидели Кондратьев и Мещёрский и буквально весь вечер был посвящён разговорам о тебе и о твоём новом положении. Несмотря на разногласие во взглядах, все трое сходились в одном, а именно в том, что тебя любят самым искренним образом. В Мещёрском ты имеешь замечательно преданного друга. Этот разговор навёл на меня много мрачных мыслей. Ради Бога, рассей их поскорее письмом и известиями о здоровье и хорошем состоянии духа. Только что сейчас окончил новое своё произведение: фантазию на «Франческа да Римини». Писал я её с любовью. и любовь вышла, кажется, порядочно. Что касается вихря, то можно бы написать что-нибудь более соответствующее рисунку Доре, — но не вышло так, как хотелось. Впрочем, верное суждение об этой вещи немыслимо, пока она не будет оркестрована н исполнена. Об «Сербском марше» я уже тебе писал. Что касается «Вакулы», то никаких положительных вестей не имею. хотя знаю, что ставить его понемножку начинают. Не знаю, сообщал ли я тебе, что начал ежедневно брать утром холодные ванны, как Толя. Не можешь себе представить, как это великолепно влияет на моё здоровье. Никогда я так хорошо себя не чувствовал (при этом плюнь три раза), как теперь. Это обстоятельство (т. е. холодная вода) имело и будет иметь влияние на мои писания. Если в «Франческе» есть что-нибудь свежее и новое, то в значительной степени это зависит от воды. Кондратьевы переехали сюда, но Н[иколай] Д[митриевич] сегодня на 2 недели отправился в Харьков. Отношения с ним хорошие; с маленьким оттенком холодности: так, напр[имер] Н[иколай] Д[митриевич] говорит мне не Петя, как прежде, а Чайковский. Оно не лишено комизма. Алексей появился, и Н[иколай] Д[митриевич] утверждает, что он никогда так хорошо не вёл себя, как теперь. Мещёрский был в Сербии и наделал много шума своими письмами оттуда. Он имеет очень бодрый и весёлый вид. Я очень заинтересовался делом Струсберга, которое идёт теперь в суде, и я нередко на нем бываю. Прощай. милый Модя. Я с лихорадочным нетерпением ожидаю известий от тебя. Поцелуй Колю миллион раз. Твой, П. Чайковский