Letter 2664a and Letter 3146: Difference between pages

Tchaikovsky Research
(Difference between pages)
m (1 revision imported)
 
No edit summary
 
Line 1: Line 1:
{{letterhead  
{{letterhead
|Date=26 February/10 March 1885
|Date=14/26 January 1887
|To=[[Yuliya Chistyakova-Mikhalevskaya]]  
|To=[[Nadezhda von Meck]]
|Place=[[Moscow]]  
|Place=[[Moscow]]
|Language=Russian  
|Language=Russian
|Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 3301)  
|Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 990)
|Publication={{bibx|1959/79|Музыкальная жизнь}} (1959), No. 15, p. 20 (abridged)<br/>{{bibx|2009/2|Неизвестный Чайковский}} (2009), p. 173–174
|Publication={{bib|1902/25|Жизнь Петра Ильича Чайковского ; том 3}} (1902), p. 151–152 (abridged)<br/>{{bib|1936/25|П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк ; том 3}} (1936), p. 458–459<br/>{{bib|1974/53|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XIV}} (1974), p. 18
|Notes=Original incorrectly dated "1886"
}}
}}
==Text and Translation==
==Text==
{{Lettertext
{{Lettertext
|Language=Russian
|Language=Russian
|Translator=Brett Langston
|Translator=
|Original text={{right|''26 февр[аля]'' 1885}}
|Original text={{right|''Москва''<br/>14 янв[аря] {{sic|1886|1887}}}}
{{centre|Многоуважаемая Юлия Осиповна!}}
{{centre|Милый, дорогой, бесценный друг мой!}}
Письмо ваше со вложением 25 р[ублей] пришло в Москву, когда меня уже давно не было на Мясницкой. Я был в Петербурге, потом деревне и только вчера приехавши в Москву получил письмо Ваше. Деньги эти я перешлю ''Боку''; полагаю что так как, по слухам, был устроен специальный концерт для памятника покойному, то Боку должно быть лучше известно, как поступите с деньгами. Что касается г[оспо]жи Артемовской, то я решительно не объяснить, почему она Вам не отвечала, а также почему она не уведомила меня о получении моего письма с деньгами и моим портретом, которого она просила. Всего возможнее, что она из Давоса куда-нибудь уезжала. Как бы то ни было, но Ваши 25 р[ублей] я перешло Боку.  
Вот уже неделя, что я пользуюсь Вашим гостеприимством. Живу у Вас, как у Христа за пазухой. Не могу достаточно нахвалиться заботливостью о моем благополучии, оказываемою мне Колей, Анной, Александром Филаретовичем, Иваном Васильевым и проч[ими]. К сожалению, мне очень мало приходится быть дома; репетиции идут ежедневно. Каждое утро я отправляюсь погулять пешком, а в 11 часов уже сижу в оркестре за дирижёрским пюпитром. Кончается репетиция около 4 часов, после чего я нахожусь в столь утомлённом состоянии, что, возвратившись домой, могу только лежать и слегка дремать в одиночестве. Затем, к вечеру силы возвращаются, и я только тут в состоянии принимать пищу. Чаще всего я обедаю у Коли и Анны; иногда бываю в театре.


Я буду проситься Бока дать мне количестве сбора на памятники о том, состоянии находится дело постановке его, и когда получу эти сведения, тотчас дан Вам знать.
Дирижёрство даётся мне, конечно, с некоторым трудом и требует сильного напряжения всей нервной системы. Но я не могу не признаться, что оно доставляет мне и значительную отраду. Во 1-х, мне приятно сознание, что я поборол свою природную болезненную застенчивость; во 2-х, автору новой оперы чрезвычайно приятно управлять самому ходом своего сочинения и не быть принуждённым беспрестанно подходить к дирижёру, прося его исправить ту или другую ошибку; в 3-х, я вижу такие нелицемерные изъявления сочувствия к себе на каждом шагу от всех участвующих, — что это глубоко трогает и умиляет меня. Знаете ли, милый друг, что я ''гораздо меньше'' волнуюсь перед новой оперой теперь, чем бывало прежде, когда я при репетициях бездействовал. Мне кажется, что если всё обойдётся благополучно, — то в результате получится не расстройство моих больных нервов, а, скорее, благоприятное на них воздействие. О результатах первого представления я буду Вам телеграфировать. А пока будьте здоровы, дорогой, милый друг мой!


Когда будете писать родителям Вашим, передайте им привет. Мне хотелось бы, чтобы письмо Вашего брата, которое я посылал отцу Вашему, было мне возвращено, — но, разумеется, это не к спеху.
Беспредельно благодарный и любящий Вас,
 
Искренне уважающий и любящий Вас,
{{right|П. Чайковский}}
{{right|П. Чайковский}}


|Translated text={{right|''26 February'' 1885}}
|Translated text=
{{centre|Most respected [[Yuliya Chistyakova-Mikhalevskaya|Yuliya Osipovna]]!}}
Your letter with 25 rubles enclosed came to [[Moscow]] while I was away from Masnitskaya for a long while. I was in [[Petersburg]], then the country, and only yesterday on returning to [[Moscow]] did I receive your letter. I will be sending the money to ''[[Bock]]''; I believe that since, rumour has it, a special memorial concert has been arranged for the deceased, then [[Bock]] ought to know best what to do with the money. As for Mrs Artemovskaya, then I have absolutely no explanation why she has not replied to you, nor why she hasn't notified me of the receipt of my letter with money and my portrait, which she requested. In all probability she has left [[Davos]] for elsewhere. Be that as it may, I am sending your 25 rubles to [[Bock]].
 
I will ask [[Bock]] how much the collection is for the memorial, and about the business of its production, and when I receive this information I shall let you know forthwith.
 
Send my greetings to your parents when you write to them. I should prefer that your brother's letter, which I sent to your father, be returned to me — but, naturally, there is no hurry.
 
With sincere respect and affection for you,
{{right|P. Tchaikovsky}}
}}
}}

Revision as of 14:38, 8 February 2020

Date 14/26 January 1887
Addressed to Nadezhda von Meck
Where written Moscow
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 990)
Publication Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 151–152 (abridged)
П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 3 (1936), p. 458–459
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIV (1974), p. 18
Notes Original incorrectly dated "1886"

Text

Russian text
(original)
Москва
14 янв[аря] 1886

Милый, дорогой, бесценный друг мой!

Вот уже неделя, что я пользуюсь Вашим гостеприимством. Живу у Вас, как у Христа за пазухой. Не могу достаточно нахвалиться заботливостью о моем благополучии, оказываемою мне Колей, Анной, Александром Филаретовичем, Иваном Васильевым и проч[ими]. К сожалению, мне очень мало приходится быть дома; репетиции идут ежедневно. Каждое утро я отправляюсь погулять пешком, а в 11 часов уже сижу в оркестре за дирижёрским пюпитром. Кончается репетиция около 4 часов, после чего я нахожусь в столь утомлённом состоянии, что, возвратившись домой, могу только лежать и слегка дремать в одиночестве. Затем, к вечеру силы возвращаются, и я только тут в состоянии принимать пищу. Чаще всего я обедаю у Коли и Анны; иногда бываю в театре.

Дирижёрство даётся мне, конечно, с некоторым трудом и требует сильного напряжения всей нервной системы. Но я не могу не признаться, что оно доставляет мне и значительную отраду. Во 1-х, мне приятно сознание, что я поборол свою природную болезненную застенчивость; во 2-х, автору новой оперы чрезвычайно приятно управлять самому ходом своего сочинения и не быть принуждённым беспрестанно подходить к дирижёру, прося его исправить ту или другую ошибку; в 3-х, я вижу такие нелицемерные изъявления сочувствия к себе на каждом шагу от всех участвующих, — что это глубоко трогает и умиляет меня. Знаете ли, милый друг, что я гораздо меньше волнуюсь перед новой оперой теперь, чем бывало прежде, когда я при репетициях бездействовал. Мне кажется, что если всё обойдётся благополучно, — то в результате получится не расстройство моих больных нервов, а, скорее, благоприятное на них воздействие. О результатах первого представления я буду Вам телеграфировать. А пока будьте здоровы, дорогой, милый друг мой!

Беспредельно благодарный и любящий Вас,

П. Чайковский