Letter 4107
| Date | 5/17 May 1890 |
|---|---|
| Addressed to | Mikhail Ippolitov-Ivanov |
| Where written | Frolovskoye |
| Language | Russian |
| Autograph Location | Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 192) |
| Publication | Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 366–367 Бюллетень Дома-музея П. И. Чайковского в Клину (1947), No. 2 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XV-Б (1977), p. 140–142 |
Text and Translation
| Russian text (original) |
English translation By Brett Langston |
г[ород] Клин, с[ело] Фроловское 5 мая [18]90 Милый друг Миша!
Третьего дня я приехал домой, а вчера получил письмо твоё, за которое очень тебе благодарен. Жалко, что ты мне не писал из Москвы подробности о твоём там пребывании; я жаждал известий о твоём концерте и о дебюте Ломачки, — но ни ты и никто мне ничего не написал. Только по возвращении я узнал, что все прошло отличнейшим образом. Весьма этому радуюсь. В Петербурге я слышал о том, что Альтани будто бы за взятки изгоняют из театра и предлагают тебе его место. В Москве я пробыл несколько часов и никого не видал. Разумеется, если слухи об отставке Альтани оправдаются, я по мере сил буду способствовать твоему ангажементу. Начну с того, что сейчас напишу Пчельникову конфиденциально и спрошу его, насколько верны эти слухи. Если они подтвердятся, начну действовать в твою пользу. Положение капельмейстера при театре в столице очень почётное и вознаграждение хорошее, — но мне жаль, что ты будешь поставлен в не возможность писать, по крайней мере писать много, — а ты знаешь, что я верю в твоё сочинительское дарование и желал бы, чтобы ты совершенствовал его посредством постоянного, обильного писания! Как бы то ни было, но раз что ты желаешь, я с своей стороны сделаю все возможное. Была ли речь о приглашении Ломачки в московскую оперу? Если ты сделаешься капельмейстером, поступит ли и она на сцену Большого театра? Нужно ли и об ней повести речь с московским начальством? Впрочем, это начальство сделало мне такую пакость постановкой «Чародейки» в этом сезоне против моего желания, что, быть может, в этом обстоятельстве кроется чья-нибудь враждебность относительно меня; в таком случае я своими хлопотами о тебе могу лишь повредить. Увижу, каков будет тон ответа Пчельникова. Смерть Корганова меня очень, очень опечалила. Эта курносая гадина возмутительно подла вообще, но когда она поражает человека в цвете сил, — я её особенно ненавижу. Верю, что на тебя смерть Генички должна была подействовать особенно тяжело. Ты потерял в нем очень верного и преданного друга. Теперь сообщу кое-что про себя. Заграничное житье в полном одиночестве принесло хороший плод. Я написал оперу «Пиковая дама», и мне кажется, что опера вышла удачна, — оттого я и говорю, что плод хорош. Но весьма может статься, что я это только воображаю и что «Пиковой даме» предстоит будущность ещё более печальная, чем «Чародейке». Теперь я инструментую 2-ю половину оперы; первую успел окончить в Риме. Планы мои следующие: докончить оперу, написать вчерне секстет для струн[ных] и в конце лета отправиться сначала в Киевскую губ[ернию] к сестре, а потом на всю осень к вам в Тифлис. Если останусь жив и здоров, план этот, наверное, будет приведён в исполнение. Готова ли «Азра»? Я в Москве из музыкального мира никого не видел и ничего не знаю. Из Дирекции я вышел. Сафонов очень дельный директор, — но... Впрочем, об этом поговорим при свидании. Обнимаю тебя, милый Миша; крепко целую ручки у дорогой Ломачки. Анне Михайловне поклон. Ужасно буду рад вас всех увидеть. П. Чайковский |
Dear friend Misha!
I arrived home the day before yesterday, then yesterday I received your letter, for which I am most grateful to you. It is a shame that you did not write to me from Moscow with details of your stay there; I was longing for news about your concert, and about Lomachka's debut — but neither you nor anyone else wrote anything to me. Only upon my return did I learn that everything had gone splendidly. I am very glad about this. In Petersburg, I heard that Altani has supposedly been expelled from the theatre for bribery, and you have been offered his place. I spent a few hours in Moscow, and saw no-one. Naturally, if the rumours about Altani's resignation prove to be true, I shall do everything in my power to promote your engagement. I shall start by writing to Pchelnikov in confidence, and ask him how true these rumours are. If they are confirmed, I shall start to act on your behalf. The position of kapellmeister at a theatre in the capital is very respectable, and the remuneration is good — but I am sorry that you will not be in a position to write, at least not to write much — and you know that I believe in your creative talent and should like you to improve it through constant, abundant writing! Be that as it may, if this is your desire, then I, for my part, shall do everything possible. Has there been any talk about inviting Lomachka to the Moscow opera? If you become a kapellmeister, will she still appear on the Bolshoi Theatre stage? Is it necessary to enter into discussions with the authorities in Moscow? Anyway, its management played such a dirty trick on me by staging "The Enchantress" this season against my wishes that, perhaps, that this conceals hostility towards me on someone's part; in which case, my efforts on your behalf can only be harmful. Let us see what the tone of Pchelnikov's answer will be. I was very, very saddened by Korganov's death. That snub-nosed viper is outrageously vile in general, but when it strikes a person in the prime of his life, I find it particularly loathsome. I am sure that Genichka's death must have affected you particularly hard. You have lost a most loyal and devoted friend in him. Now I shall tell you something about myself. Living abroad in complete solitude produced good fruit. I wrote an opera, "The Queen of Spades", and it seems to me that it has come out successfully — which is why I say that the fruit was good. But it may very well be that this is just my imagination, and that the "The Queen of Spades" faces an even more miserable future than "The Enchantress". I am now orchestrating the 2nd half of the opera; I managed to finish the first in Rome. My plans are as follows:; to finish the opera, to write a sextet for strings in draft, and at the end of the summer to go firstly to Kiev province to visit my sister, and then to visit you in Tiflis for the whole autumn. Provided I am alive and well, this plan will surely be set in motion and accomplished. Is "Azra" ready? I did not see anyone from the musical world in Moscow, and I know nothing. I have left the Directorate. Safonov is a very efficient director — but... Anyway, we shall discuss this when we meet. I hug you, dear Misha; I kiss dear Lomachki's hands hard. Bow to Anna Mikhaylovna. I shall be awfully glad to see you all. P. Tchaikovsky |
