Letter 1733

Date	30 April/12 May 1881
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	Kamenka
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1349)
Publication	П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том X (1966), p. 87–88

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Каменка 30 апр[еля] 1881 Голубчик Анатоша! Приехал благополучно, но в грустном настроении, отчасти от мысли, что попаду в осиротелый, пустой дом, отчасти от убийственной погоды. Дети встретили меня с невероятною радостью: видно, что я отчасти удовлетворил их нетерпение видеть близких. Тася меня поразила своей серьёзностью; она очень развилась и выросла морально и физически. Митю я нашёл задумчивым и грустным. Бобик веселее, но в удвоенной его ко мне нежности я усматриваю тоже неопределённое тоскование. Ука не отходит от меня, когда я выхожу из своей комнаты. Какая драгоценная личность Miss Eastwood! Никогда я так не ценил её, как в эти два дня. Она в самом деле, по мере возможности, заменяет для всех четырёх детей отсутствующих родителей. Флегонт Конст[aнтинович] занимается садоводством, и сад, благодаря его заботам, в превосходном состоянии; он хороший, добрый человек, и это для детей большое счастье. В большом доме был несколько раз и нашёл, к своей величайшей радости, Александру Ивановну не столь слепой, как думал. Гулял ещё очень мало. Я бываю с детьми гораздо больше, чем при нормальной обстановке, и немножко, с непривычки, устаю, но меня несказанно трогает их нежность и ласковость со мной. Хочу начать завтра заниматься музыкой с Бобиком. Вообще же, хотя мне и немножко грустно, — но и отрадно чувствовать себя дома, в своём уголке, и главное, среди этих дорогих детских душ, так утешенных и ободрённых моим приездом. Прости, что пишу необстоятельно, нужно сразу написать много писем. Целую тебя, милый мой, крепко. Твой, П. Чайковский

Kamenka 30 April 1881 Golubchik Anatosha! I arrived safely, but in a miserable mood, partly from the thought that I would find a deserted, empty house, partly from the deadly weather. The children greeted me with incredible joy; clearly, in part I satisfied their impatience to see someone close to them. Tasya amazed me with her seriousness; she has matured and grown a lot, mentally and physically. I found Mitya pensive and miserable. Bobik is more cheerful, but I also see a vague sadness in his being twice as affectionate towards me. Uka doesn't leave my side when I'm come out of my room. What a precious personality Miss Eastwood is! I've never appreciated her so much as during these two days. In fact, so far as possible, she is a substitute for the absent parents of all four children. Flegont Konstantinovich is busy gardening, and thanks to his care the garden is in excellent condition; he is a good, kind person, and this is a great happiness for the children. I visited the big house several times, and found, to my great delight, that Aleksandra Ivanovna was not as blind as I thought. I'm still walking very little. I've been with the children far more than in normal circumstances, and out of habit I find myself somewhat tiring, but I am incredibly touched by their affection and courtesy towards me. I want to start working on music with Bobik tomorrow. Generally, although I'm a little sad, it's also gratifying to feel at home, in my own corner, and most importantly, in the hearts of these dear children, so comforted and heartened by my arrival. Forgive me for not writing in detail. as I have many letters to write now. I kiss you hard, my dear fellow. Yours, P. Tchaikovsky