Letter 2266

Date	16/28 April 1883
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Paris
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1695)
Publication	П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XII (1970), p. 124–125 (abridged)

Text

Russian text (original)

Страстная суббота 16 апр[еля] Париж Вчера я застал Таню опять здоровою и в хорошем расположении духа. После моего ухода они втроём ездили в русскую церковь и потом в Лувр покупать Саше платье. Я работал вчера до 8 час[ов] веч[ера]. Ужасно устал и очень хотелось идти куда-нибудь: в цирк или ипподром, но дождь шёл приливной весь вечер, а так как и подвигаться хотелось, то после обеда я ходил под аркадами Риволи и был в Пале Рояле, г де по поручению Тани купил для Лиз[аветы] Мих[айловны] кольцо в 70 франков, очень хорошенькое, да кроме того, для Саши колечко. Эти издержки очень приятно было сделать, ибо обеим стоило бы и получше подарки делать. Из рассказов Лиз[аветы] Мих[айловны] вижу, что жизнь бедной Саши ужасная и что У Тани болезненная потребность её мучить. Иногда она хитростью удаляет Лиз[авету] Мих[айловну], чтобы без неё сделать Саше сцену. Итак, из Пале Рояля по необходимости пошёл домой, и, к счастью, мне попалась книжка Maupassant, в которой первый рассказ «M[ademois]elle Fifie» я прочёл с величайшим удовольствием. Спал отлично. Погода сегодня такая серая и мрачная, какая бывает в октябре в Петербурге. Занимался хорошо; партитура уже кончена, и теперь я клавираусцуг делаю. Завтракал поздно в «Taverne de Londres» (удивительно дёшево, всего 5 фр[анков]). Таню застал опять здоровой, но немножко задумчивой и грустной. Впрочем, это понятно. уже не говоря о погоде, — мысль, что сегодня страстная суббота, а завтра пасха, а мы тут сидим, — наводит уныние. Лиз[авета] Мих[айловна] была очень рада подаркам (мне сегодня показалось мало колечка и я купил ей дюжину великолепных батистовых платков). Саша тоже в восторге от кольца. Я сидел дольше обыкновенного, и не во исполнение обязанности, а как-то всё три они казались мне жалкими и как будто чувствовалось, что когда я уйду, то им вдвое более жутко будет. Во всем этом ужасная погода играет роль. Будь солнце, было бы веселее. Фере уже два дня не был, он сам предложил ей не каждый день бывать, говоря, что теперь излишне, а Таня очень рада. [...] Твоё письмо получил сегодня утром к чаю: очень было приятно. Но убийственно грустно известие о Мише Мекк. Н[адежда] Ф[иларетовна], как вижу из письма, вовсе не ожидает такого исхода, а лишь нетерпеливо ждёт выздоровления его. Я боюсь, как бы это не убило её. Получил от П[етра] И[вановича] по телеграфу из банка 2500 фр[анков]. Авось хватит! Сейчас иду обедать (это письмо я дома пишу в 7½ часов вечера), а вечер уж не знаю где про веду. Как-то неловко в театре в такой день, — но дом наводит такое уныние! Целую крепко. Твой П. Чайковский