Letter 1011

Date	8/20 December 1878
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	Florence
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1196)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 474 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VII (1962), p. 522–523

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Флоренция 20/8 д[екабря] 1878 Милый мой Толичка! Получил сегодня письмо твоё. Что ты пишешь мне не особенно часто и не особенно много, — это для меня ничего, — лишь бы знать, что ты здоров. А вот что ты жалуешься на скуку и дурное расположение духа, — это мне крайне неприятно. С радостью поделился бы с тобой тем полным покоем и бодрым настроением, в коих нахожусь. Да, увы, сделать этого нельзя. Пожалуйста, милый, постарайся наконец допытаться, что тебе нужно для того, чтобы сколько-нибудь быть довольным, и что именно тебя раздражает. Ибо бороться с врагом можно только тогда, когда его знаешь, и преследовать цель можно, когда её видишь. Я бы мог думать, что тебя раздражает служба, но из писем вижу, что, напротив, ты весьма философски смотришь на неё. Согласись, голубчик, что и в самом деле не стоит из-за неё особенно сокрушаться! Ведь в сущности дрязги Сабурова или вообще служебные мелкие неудачи-сущий вздор. Мне кажется, что на службу нужно смотреть исключительно как на средство достигнуть самостоятельного положения. Если же служба не при ем в твоём неудовольствии, то тогда я не понимаю, что тебя сокрушает. Разве что глупая и бешеная петербургская жизнь? Вот это я, понимаю. Но при этом тотчас же вспоминаю, что ты попри роде вовсе не мизантроп и очень непрочь жить на людях! Впрочем, так легко из удобного, спокойного и тёпленького уголка читать мораль хандрящему в бешеном Петербурге человеку, — но от этой морали пользы тебе никакой. Мне бы безумно хотелось, чтоб всё это кончилось и чтоб ты, наконец, стал бодрее и веселее; хотелось бы помочь тебе, — а как, не знаю и вот пишу мораль, которой не нужно. Я знаю только то, что ты чуднейший мужчина, которого решительно все любят (не считать же Сабурова!), у которого есть все данные, чтоб быть если не вполне счастливым, то снисходительно-довольным жизнью, а между тем ты недоволен, а следовательно и я недоволен. Ну, довольно об этом. Ничего нового. В ожидании сюиты я принялся сочинять сцену из будущей оперы и с таким азартом, что про бедную сюиту позабыл. Осталось жить здесь неделю. Потом поеду в Париж. Так как у Котека на рождестве каникулы, так как он очень огорчён, что наше свидание не состоялось, и так как мне очень хочется его видеть и поиграть с ним, то я решился выписать его на несколько дней в Париж. Прощай, родной! Крепко обнимаю. Ради Бога, будь повеселей и не огорчайся таким вздором, как холодность и глупость Саши Переслени и Тани. Глупые девчонки и больше ничего. Твой П. Чайковский Планы мои такие: великий пост или значительную часть его провести в Питере, а потом с тобой поехать на святую в Каменку. Ради Бога, не забудь поблагодарить от меня Велину за депешу. Я хотел ей писать, но забыл её имя. Получил ты шведские деньги или нет? Вообще, как денежные дела? Ещё раз целую. П. Ч. (Не забудь, что нужно писать теперь в Париж, Hôtel de Hollande, Rue de la Paix.)

Florence 20/8 December 1878 My dear Tolichka! I received your letter today. I do not mind that you don't write to me particularly often, provided I know that you are well. But your complaints of boredom and low spirits is unpleasant for me in the extreme. I would gladly share with you my complete peace of mind and cheerful mood. But alas, this is impossible. Please, my dear, try to finally ascertain what it is you need in order to be at least somewhat contented, and what exactly it is that upsets you. For one can only fight the enemy once one knows him, and one can pursue an ambition once it is clear. I might have thought that your work was upsetting you, but from your letters I see that, on the contrary, you regard it very philosophically. I agree, golubchik, that it really isn't worth being all that upset about! After all, in essence, Saburov's quarrels or minor work failings generally are utter nonsense. It seems to me that one should look at employment solely as a means to achieve an independent position. If work has nothing to do with you discontentedness, then I don't understand why you are upset. Perhaps it is the rowdy and foolish Petersburg way of life? Now this I do understand. But at the same time, I immediately remember that you are not a misanthrope by nature, and are very much not averse to living amongst people! However, it is so easy to recite morals from a comfortable, calm and cosy corner to someone moping in frantic Petersburg — but this morality won't do you any good. I would fervently wish for all this to end, and for you to finally become more happy and cheerful; I would like to help you, but I do not know how, and so here I am writing a moral that is not needed. I know only that you are a wonderful man, whom absolutely everyone loves (not counting Saburov!), who has all the potential to be, if not completely happy, then indulgently contented with life, and yet you are discontented, and so I am discontented. Well, enough of this. I have no news. While waiting for the suite, I started to compose a scene for the future opera, and with such ardour that I forgot about the poor suite. I'm only living here for another week. Then I'm off to Paris. Since Kotek has Christmas holidays, since he is very upset that our meeting did not take place, and since I'm very keen to see and play with him, I've decided to invite him to Paris for a few days. Farewell, relative! I hug you tightly. For God's sake, stay cheerful and don't be upset by such nonsense as the Sasha Peresleni and Tanya's aloofness and foolishness. They are silly girls and nothing more. Yours P. Tchaikovsky My plans are: to spend Lent, or a significant part of it, in Piter, and then go with you to Kamenka for Easter. For God's sake, don't forget to thank Velina from me for the dispatch. I wanted to write to her, but forgot her surname. Did you receive the Swedish money or not? How are things with money generally? More kisses. P. T. (Don't forget that you now need to write to Paris, Hôtel de Hollande, Rue de la Paix.)