Letter 1519: Difference between revisions
m (1 revision imported) |
m (Text replacement - ". что" to ", что") |
||
Line 12: | Line 12: | ||
|Translator= | |Translator= | ||
|Original text={{right|''Каменка''<br/>28 июня}} | |Original text={{right|''Каменка''<br/>28 июня}} | ||
Отвечаю обстоятельно на твоё сегодняшнее письмо. Свою поездку к M[ada]me Мекк мне не переложить, ни отменить ''невозможно''. Ввиду различных семейных соображений, я уже несколько раз откладывал и переносил своё пребывание в Браилове; наконец, сообразивши, что Модест должен был уехать в конце июня, а ты приехать в августе, — я окончательно (по её просьбе) назначил и ''июль''. Не забудь, Толичка | Отвечаю обстоятельно на твоё сегодняшнее письмо. Свою поездку к M[ada]me Мекк мне не переложить, ни отменить ''невозможно''. Ввиду различных семейных соображений, я уже несколько раз откладывал и переносил своё пребывание в Браилове; наконец, сообразивши, что Модест должен был уехать в конце июня, а ты приехать в августе, — я окончательно (по её просьбе) назначил и ''июль''. Не забудь, Толичка, что ведь меня ожидает целый дом со всеми атрибутами и что вновь переносить поездку или вовсе её отменить невозможно и неловко. Остаться там менее 3-х недель мне бы не хотелось, ибо ''каприз Н[адежды] Ф[иларетовны]'' заключается в том, чтобы я прожил у ней по крайней мере месяц; если из этого месяца я оттяну одну неделю, то это все, что могу сделать. Вот почему говорю тебе ''положительно'', что ранее 21-го я не тронусь оттуда, а поэтому и никак не могу 15 быть у Жедринских. Да и весьма сомнительно, чтобы я туда попал. У меня денег как раз хватит доехать до Браилова и оттуда уехать прямо сюда. Занимать не у кого, да и ужасно не хочется, у Левы денег вовсе нет, у Евстафия и Алёши все забрано, и затем до 1-го октября мне не предстоит никакого получения. Путешествия мне всегда обходятся очень дорого. Ну, словом, вероятнее всего, что из Браилова я вернусь сюда. И поверь, что всего умнее, что я нигде не назначаю тебе съехаться. Эти сговоры всегда ведут к стеснениям и к недоразумениям. Знай, что в конце июля ты здесь меня найдёшь; да ведь если ты сбираешься к Модесту и к Коле, то тебе раньше и не поспеть сюда. Я ни к Модесту, ни к Коле не поеду во всяком случае, но от мысли побывать хоть один день в Рыбнице ещё не хочется отказываться, и, если деньги опадут с неба, я, может быть, и сделал бы это. Меня звал Саша (в письме, которое было ответом на мою просьбу прислать стихи Лели), а в письме Саши сделала очень любезную приписку Марья Дмитриевна. Я не дал обещания. Если ты будешь у них около 15-го, то не говори им, что я наверное не буду, а скажи, что может быть. Про. пребывание у ''Мекк'' не говори, а скажи, что я в Каменке. | ||
Господи, какой сумбур! И вот всегда так бывает с этими обещаниями летом побывать там-то и там-то. А тут ещё Кондратьев ко мне пристаёт, да и мне хочется у него побывать. Как бы то ни было, но, ради Бога, до августа месяца не обращай на меня никакого внимания и поступай как хочешь, т. е. нисколько не соображаясь со мной, посети и Жедринских, и Колю, и Модеста. А я — что Бог даст. Сообщи мне только, когда уезжаешь из Москвы и куда едешь; ведь я из твоих писем ровно ничего не понимаю. Сначала ты писал; что получишь отпуск, может быть, в августе, потом в половине июля, а теперь я заключаю из твоего письма, что 15-уо ты уже хочешь быть в Рыбнице? Есть ли что-нибудь уже решённое? И насколько. И пожалуйста, голубчик, никуда не зови и не проси меня и не пиши, что тебя огорчает, что я не могу с тобой съехаться. Мне очень не хочется огорчать тебя, но могу ли что-нибудь обещать, когда у меня даже денег нет ни на какие путешествия, а есть только в виду ''необходимость'' побывать у Н[адежды] Ф[иларетовны], где я желал бы жить не смущаемый никакими обещаниями, и в особенности мыслью, что тебя огорчаю. Ведь я, конечно, не меньше тебя желаю по скорей с тобой увидеться, но что делать? Адрес Модеста: ''Екатеринославской губ[ернии], Новомосковский уезд, почт[овая] станция Перещепинская'', оттуда в ''Гранкино''. Модест ужасно радовался мысли, что ты побываешь у него; но если ты раздумаешь почему либо, — то не смущайся: он не рассердится. | Господи, какой сумбур! И вот всегда так бывает с этими обещаниями летом побывать там-то и там-то. А тут ещё Кондратьев ко мне пристаёт, да и мне хочется у него побывать. Как бы то ни было, но, ради Бога, до августа месяца не обращай на меня никакого внимания и поступай как хочешь, т. е. нисколько не соображаясь со мной, посети и Жедринских, и Колю, и Модеста. А я — что Бог даст. Сообщи мне только, когда уезжаешь из Москвы и куда едешь; ведь я из твоих писем ровно ничего не понимаю. Сначала ты писал; что получишь отпуск, может быть, в августе, потом в половине июля, а теперь я заключаю из твоего письма, что 15-уо ты уже хочешь быть в Рыбнице? Есть ли что-нибудь уже решённое? И насколько. И пожалуйста, голубчик, никуда не зови и не проси меня и не пиши, что тебя огорчает, что я не могу с тобой съехаться. Мне очень не хочется огорчать тебя, но могу ли что-нибудь обещать, когда у меня даже денег нет ни на какие путешествия, а есть только в виду ''необходимость'' побывать у Н[адежды] Ф[иларетовны], где я желал бы жить не смущаемый никакими обещаниями, и в особенности мыслью, что тебя огорчаю. Ведь я, конечно, не меньше тебя желаю по скорей с тобой увидеться, но что делать? Адрес Модеста: ''Екатеринославской губ[ернии], Новомосковский уезд, почт[овая] станция Перещепинская'', оттуда в ''Гранкино''. Модест ужасно радовался мысли, что ты побываешь у него; но если ты раздумаешь почему либо, — то не смущайся: он не рассердится. |
Latest revision as of 18:28, 24 January 2024
Date | 28 June/10 July 1880 |
---|---|
Addressed to | Anatoly Tchaikovsky |
Where written | Kamenka |
Language | Russian |
Autograph Location | Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1313) |
Publication | П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том IX (1965), p. 161–163 |
Text
Russian text (original) |
Каменка 28 июня Отвечаю обстоятельно на твоё сегодняшнее письмо. Свою поездку к M[ada]me Мекк мне не переложить, ни отменить невозможно. Ввиду различных семейных соображений, я уже несколько раз откладывал и переносил своё пребывание в Браилове; наконец, сообразивши, что Модест должен был уехать в конце июня, а ты приехать в августе, — я окончательно (по её просьбе) назначил и июль. Не забудь, Толичка, что ведь меня ожидает целый дом со всеми атрибутами и что вновь переносить поездку или вовсе её отменить невозможно и неловко. Остаться там менее 3-х недель мне бы не хотелось, ибо каприз Н[адежды] Ф[иларетовны] заключается в том, чтобы я прожил у ней по крайней мере месяц; если из этого месяца я оттяну одну неделю, то это все, что могу сделать. Вот почему говорю тебе положительно, что ранее 21-го я не тронусь оттуда, а поэтому и никак не могу 15 быть у Жедринских. Да и весьма сомнительно, чтобы я туда попал. У меня денег как раз хватит доехать до Браилова и оттуда уехать прямо сюда. Занимать не у кого, да и ужасно не хочется, у Левы денег вовсе нет, у Евстафия и Алёши все забрано, и затем до 1-го октября мне не предстоит никакого получения. Путешествия мне всегда обходятся очень дорого. Ну, словом, вероятнее всего, что из Браилова я вернусь сюда. И поверь, что всего умнее, что я нигде не назначаю тебе съехаться. Эти сговоры всегда ведут к стеснениям и к недоразумениям. Знай, что в конце июля ты здесь меня найдёшь; да ведь если ты сбираешься к Модесту и к Коле, то тебе раньше и не поспеть сюда. Я ни к Модесту, ни к Коле не поеду во всяком случае, но от мысли побывать хоть один день в Рыбнице ещё не хочется отказываться, и, если деньги опадут с неба, я, может быть, и сделал бы это. Меня звал Саша (в письме, которое было ответом на мою просьбу прислать стихи Лели), а в письме Саши сделала очень любезную приписку Марья Дмитриевна. Я не дал обещания. Если ты будешь у них около 15-го, то не говори им, что я наверное не буду, а скажи, что может быть. Про. пребывание у Мекк не говори, а скажи, что я в Каменке. Господи, какой сумбур! И вот всегда так бывает с этими обещаниями летом побывать там-то и там-то. А тут ещё Кондратьев ко мне пристаёт, да и мне хочется у него побывать. Как бы то ни было, но, ради Бога, до августа месяца не обращай на меня никакого внимания и поступай как хочешь, т. е. нисколько не соображаясь со мной, посети и Жедринских, и Колю, и Модеста. А я — что Бог даст. Сообщи мне только, когда уезжаешь из Москвы и куда едешь; ведь я из твоих писем ровно ничего не понимаю. Сначала ты писал; что получишь отпуск, может быть, в августе, потом в половине июля, а теперь я заключаю из твоего письма, что 15-уо ты уже хочешь быть в Рыбнице? Есть ли что-нибудь уже решённое? И насколько. И пожалуйста, голубчик, никуда не зови и не проси меня и не пиши, что тебя огорчает, что я не могу с тобой съехаться. Мне очень не хочется огорчать тебя, но могу ли что-нибудь обещать, когда у меня даже денег нет ни на какие путешествия, а есть только в виду необходимость побывать у Н[адежды] Ф[иларетовны], где я желал бы жить не смущаемый никакими обещаниями, и в особенности мыслью, что тебя огорчаю. Ведь я, конечно, не меньше тебя желаю по скорей с тобой увидеться, но что делать? Адрес Модеста: Екатеринославской губ[ернии], Новомосковский уезд, почт[овая] станция Перещепинская, оттуда в Гранкино. Модест ужасно радовался мысли, что ты побываешь у него; но если ты раздумаешь почему либо, — то не смущайся: он не рассердится. Саша возвратится, вероятно, в конце июля. Она писала Мале, что готова посетить её, если Маля нуждается в её нравственной поддержке в трудную минуту жизни. Если Маля ответит да, то Саша хочет через Берлин прямо проехать в Авандус и уже оттуда сюда; они здоровы, но смерть Никсика очень огорчила Сашу, и это скверно, конечно, отзовётся на лечении. У нас здесь все здоровы; все благополучно, но довольно скучно. Дом перекрашивают (т. е. полы), и потому беспорядок страшный; по мере перехода красильщиков из одной комнаты в другую. жители переезжают, только я один нерушимо остаюсь е корнями в своём уютном помещении. Алёша ездил в Чигирин и выдержал экзамены. Алёша Давыдов здесь и, как всегда, наводит на меня нечто в роде уныния, хотя очень ласков и мил. Итак, Толяша, не сердись на меня, что не могу обещать тебе съехаться у Жедринских. Постарайся как можно приятнее провести июльскую часть отпуска, а август мы наверное проведём здесь в высшей степени приятно. В конце концов всё-таки здесь роднее и лучше всего. Крепко обнимаю. Твой П. Чайковский Merci за Сангурского. |