Letter 1243

Date	8/20 August 1879
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	Kamenka
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1250)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 608–609 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VIII (1963), p. 305–306

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Фастово 8 августа 1879 Вчера вечером выехали из Каменки. Были провожаемы всеми. Барышни наши, все три, каждая по-своему, жестоко кокетничали с Котеком, и Саша подозревает, что они все влюблены в него. Вот уж чего я не ожидал? Что касается героя этих бурных страстей, то он, кажется, влюбился в Веру; Анна ему очень симпатична, а Таня ему совсем не нравится. Он называет её ломачкой. Меня это наводит на грустные размышления по поводу Тани. Несмотря на ея красоту, она мало нравится. Дождь лил целый день вчера и льёт непрестанно сегодня. Это грустно. Лева страшится за просо и овёс, которые должны погибнуть и сгнить, — если эта подлая погода не кончится. Ехали мы в кресельном вагоне, но спал я дурно, должно быть оттого, что на Бобринской ужинал. Теперь 9 часов, и придётся еже три часа просидеть здесь. Я не в духе, и Котик, упорно преследующий меня воздыханиями о Вере и рассказами о Берлине, встречает довольно суровое отношение к своей болтовне. Если 6 я мог быть уверенным, что в Симаках меня оставят в покое, то был бы очень рад на время очутиться в одиночестве. Беспрестанно думаю о тебе и беспокоюсь о том, что ты нашёл в Петербурге? Надеюсь вскоре получить в Симаках письмо (адресуй по-прежнему в Браилов). Саша выезжает 12; ответа от Дервиза ещё нет. Нат[алью] Андр[еевну] она берет с собой во всяком случае. Я ничего верного ещё тебе не скажу. Одно только верно — это что я ни за что не уеду, покуда не кончу работы, надоевшей мне до безобразия. Пожалуйста, Толичка, обрадуй меня приятными о себе известиями, а если дела плохи, то не унывай, пожалуйста, ибо все это трын-трава. Целую. Твой, П. Ч.

Fastov 8 August 1879 I left Kamenka yesterday evening. Everyone came to see us off. Our young ladies, all three of them, and each in their own way, flirted cruelly with Kotek, and Sasha suspects that they are all in love with him. How did I not foresee this? As for the hero of these tempestuous passions, he seems to have fallen in love with Vera; he finds Anna most agreeable, but he altogether dislikes Tanya. He calls her a poseuse. This caused me to have muse sadly about Tanya. Despite her beauty, she is little liked. It rained the whole day yesterday, and it's pouring down incessantly today. It's miserable. Lyova is afraid for the millet and oats, which will perish and rot if this foul weather doesn't end. We travelled in a carriage with seats, but I slept dreadfully, probably because I had supper at Bobrinsky's. It's now 9 o'clock, and I have to sit here for three hours. I'm not in a good mood, and Kotik, who keeps tormenting me by sighing over Vera and tales about Berlin, is meeting with a rather harsh attitude towards his prattling. If I could be certain of being left in peace at Simaki, then I'd be very glad to find myself in solitude for a while. I think about you constantly and worry about how you're finding Petersburg? I hope to receive a letter soon in Simaki (address it to Brailov as before). Sasha is leaving on the 12th; there's no reply yet from Derviz. She'll be taking Natalya Andreyevna with her in any case. I can't tell you anything for sure yet. Only one thing is certain — that I shall never leave here until I've finished the work that is tedious to the point of nausea. Please, Tolichka, give me some good news about yourself, and if things are bad, please, don't be miserable, because it doesn't matter. Kisses. Yours, P. T.