Letter 2345
Date | 11/23 September 1883 |
---|---|
Addressed to | Praskovya Tchaikovskaya |
Where written | Verbovka |
Language | Russian |
Autograph Location | unknown |
Publication | П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XII (1970), p. 231–232 |
Notes | Manuscript copy in Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve |
Text
Based on a handwritten copy in the Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve at Klin, which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.
Russian text (original) |
Вербовка 11 сентября 1883 Голубушка Паня — милая! У ж не знаю, как и благодарить тебя за чудное, милое письмо твоё, полученное вчера. Мне именно интересны были подробности Вашего житья-бытья тотчас после моего отъезда. Что касается твоего расположения ко мне, то нечего и говорить, что я ужасно ему рад, и ценю его, и уж конечно, сторицею воздаю Пане-миле самыми нежными чувствами за её дружбу ко мне. Паничка! Я уж успел свыкнуться с вербовской обстановкой и, как всегда и везде, завёл жизнь правильную и регулярную, как машина. Точно так же, как в Подушки не, встаю раньше всех, пью чай у себя, гуляю, работаю до обеда, потом два часа гуляю, опять занимаюсь, пью чай, пишу письма, а вечер провожу вместе со всеми. У нас здесь сначала было невесело, ибо Таня, по-прежнему больная и расслабленная от ничегонеделанья и скуки, отравляла всем жизнь. Три дня тому назад ей вздумалось переехать в Каменку, чтобы быть поближе к доктору, и перемена по действовала на неё, как всегда, отлично, она очень хорошо себя там чувствует, а здесь, вследствие того, горизонт прояснился. Большое очарование придаёт Вербовке Веруша с дочкой. Как я желал бы, чтобы когда-нибудь близко сошлась с этой милейшей особой. Что касается Рины, то хотя это очень милый ребёнок, но я, подобно Модесту, отдаю решительное предпочтение нашей дусе Тане-миле. Рина очень напоминает мне вдову, а такие дети не в моем вкусе. Впрочем, теперь уж Рина больше мне нравится, чем сначала, но все же останусь верен Тане-миле. Погода здесь стоит все время превосходная, но вследствие семинедельного бездождия вся при рода имеет столь безотрадный вид, что я с грустью думаю о милом Подушкине. Старая сестрица, которой я так боялся, оказалась очень милой, покойной, приятной И весёлой старушкой. Алексей вздыхает о подушкинском приволье, но впрочем и здесь сохраняет свойственную ему бодрость духа. Он велит тебе и Толе передать свои нижайшие приветствия. Таня едет на днях в Париж!!! Боюсь, что это письмо уже не застанет тебя в Подушкине, но все же адресую туда. Целую крепко Панину ручку, обнимаю Толю, пожираю ласками Таню-милю. Всем поклон, но особенно Васе и Луше. Спасибо, мой ангел, за письмо. |