Letter 4431

Date	7/19 July 1891
Addressed to	Anton Arensky
Where written	Maydanovo
Language	Russian
Autograph Location	Saint Petersburg (Russia): Institute of Russian Literature of the Russian Academy of Sciences (Pushkin House), Manuscript Department (ф. 504, No. 74, л. 13–16)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 491–492 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XVI-А (1976), p. 167–168

Text

Russian text (original)

7-го июля 1891 г[ород] Клин, Моск[овской] губ[ернии] Дорогой Антон Степанович! Я ездил на целую неделю в Петербург; письмо Ваше пришло без меня, и этим обстоятельством объясняется, что я так поздно отвечаю на интересующий Вас вопрос. Тифлис—город до того во всех отношениях мне симпатичные, что я могу только поощрять каждого собирающегося там водвориться. Думаю, что собственно для Вашей композиторской деятельности было бы Вам полезно пожить в столь интересной и богатой всяческими художественными стимулами стране. Но вместе с тем предвижу и много неблагоприятных для дальнейшего развития Вашего богатого дарования сторон в деятельностей директора Тифлисокого музык[ального] училища. Во-1-х, если не ошибаюсь, Вы будете получать жалованья меньше, чем Ваше профессорское в Москве (Ип[политов]-Ив[анов] получал много, ибо был в одно и то же время директором и капельмейстером в упразднённой теперь опере). Это обстоятельство принудит Вас взять на себя множество классов, как, напр[имер], элементарной теории, совместной игры и т. д., и тогда все время Ваше уйдёт на Училище; для сочинения же времени будет ещё меньше, чем в Москве. Во-2-х, Вам придётся входить в прозаическую, деловую сторону администрации Училища, а это будет Вам очень противно, да и опять возьмёт много времени, и 3) Вы будете очень одиноки как музыкант, ибо персонал преподавателей Училища не богат вполне образованными и способными быть для Вас опорой и поддержкой личностями. Это может дурно отразиться на состоянии Вашего духа. Меня же прежде всего интересует, чтобы Вы писали, писали и писали, и все, что может препятствовать Вам идти вперёд на поприще композитора, мне несимпатично. Вот я и не знаю, что посоветовать Вам, дорогой Антон Степанович! Скорее не советую. Будь Вы обеспечены, я бы только радовался, что Вы поживёте на Кавказе. Но с грустью помышляю о Вас как о провинциалыюм деятеле, удалённом от музыкальных центров, заваленном непосильной и скучной (ещё более скучной, чем в Москве) работой, одиноком, лишённом возможности слышать хорошую музыку. Вы говорите, что Вам опостыла московская трактирная жизнь. Но трактиры, и притом превосходные, есть и в Тифлисе. В том, что Вы в излишестве предаётесь трактирной жизни, вините не Москву, а себя. Не мне Вам читать наставления, ибо в течение 12-летнего постоянного пребывания в Москве я из трактира, можно сказать, не выходил. Но я должен себе отдать ту справедливость, что, несмотря на то, я всё-таки не упускал и работу. Вы не можете себе представить, милый Антон Степанович, как я страдаю при мысли, что такие люди, как Вы, Римский-Корсаков, Лядов, должны терзать себя преподаванием. Но что тут поделаешь? Мне кажется, что ещё годика Вам следует потерпеть, постараться, несмотря на трактиры, много работать, — а Бог знает, может быть, незаметно, понемножку Вы добьётесь того, что будете жить одним сочинением. Что это возможно—я служу тому доказательством. Я зарабатываю теперь так много, что мог бы и большую семью содержать. А за сим всё-таки скажу, что Тифлис город очаровательный и что жить там очень приятно. Искренно любящий Вас, П. Чайковский Милой жене Вашей поклон.