Letter 2599: Difference between revisions
No edit summary |
m (1 revision imported) |
(No difference)
|
Latest revision as of 14:25, 12 July 2022
Date | 18/30 November 1884 |
---|---|
Addressed to | Modest Tchaikovsky |
Where written | Zürich |
Language | Russian |
Autograph Location | Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1759) |
Publication | Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 677–678 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 322–323 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XII (1970), p. 493–494 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 318 (English translation; abridged) |
Text
Russian text (original) |
Цюрuх 18/30 ноября Парижский адрес — Richepanse
Модичка! Вчера вечером я приехал в Цюрих, чтобы от дохнуть и уехать сегодня в Париж. Я решился побывать в Париже, ибо начинаю сомневаться в том, что весной поеду за границу, а скорее в Каменку или куда-нибудь в деревню, чтобы работать и копить деньги, а теперь нужно посмотреть на Жоржа, заплатить деньги, поговорить об нем с Белярами и M[ada]me Auclair, — вообще попытаться решить что-нибудь. Я уехал из Давоса с сознанием, что превосходно поступил, навестивши бедного Котека. Тыне поверишь, до чего он воспрянул духом и как он счастлив. Что касается его здоровья, то первое впечатление было обманчиво; состояние его очень серьёзно, и на этой недели были три дня ужасные, когда он не переставал кашлять (самым убийственным образом) и совсем лишился того ужасного хрипа, который заменяет ему голос. Теперь опасаются не столько грудной, сколько горловой чахотки. Самый дурной признак серьёзности его болезни — это ежедневная лихорадка. Я сделал все возможное для него: был тайно от него у доктора и просил, в случае если он найдёт Давос неподходящим, отправить его на Ривьеру; Котику дал запасную сумму и вообще оказал ему нравственную и материальную помощь и уехал из Давоса с сознанием исполненного долга дружбы. Давосская жизнь есть самая типическая отельная, табльдотная жизнь. Я перезнакомился поневоле с массой народа, с несколькими приятелями Котека даже подружился. Один немец, особенно милый, даже оставил во мне очень приятное о себе воспоминание. Был на Званом чае у музыканта Радецкого, игравшего мне свои сочинения; был на званом чае у русской дамы Гулак-Артемовской, очень пустой и противной бабы, сын которой товарищ Боба и ужас симпатичен. Мороз. все время стоял лютый, а комната моя до того невероятно холодна была, . что я ужасно от этого страдал и на левой руке у меня страшная анжелюра. Назад я спускался сначала в возке, а потом полдороги в обыкновенном дилижансе, в купе, один, и испытал большое наслаждение от дикой красоты этой горной дороги. Получил вчера курьёзное письмо от Стасова, о котором расскажу при свидании. Из Парижа проеду в Петербург на несколько дней, а 10 декабря должен быть в Москве. Как-то твои дела, голубчик? Я останусь в Париже не менее 10 дней; успеешь ли туда написать? П. Чайковский |