Letter 2882

Date	6/18 February 1886
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Maydanovo
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1796)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 346–347 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIII (1971), p. 272–273 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 343–344 (English translation; abridged)

Text

Russian text (original)

6 февраля 1886 Майданово Модинька! Как несносны эти концерты Рубинштейна! То есть сами по себе они мне доставляют большое удовольствие (кажется, никогда он мне так не нравился как пианист), но эти ужины! Эти парадные обеды! Эта необходимость каждый раз, по крайней мере на 3 дня, ездить, — это для меня куда как невесело. Вчера Третьяковы дали парадный обед; я сидел между двумя дамами. Господи, как было невыносимо. Довольно комичную роль играет теперь Ларош, будируя Антону, придавая значение каждому своему действию или без действию по отношению [к] нему, и воображая, что Рубинштейн всё это замечает, тогда как тот и в ус себе не дует. Знаешь, Модичка, что я может быть перенесу поездку в Петербург с масляницы на 1-ую неделю поста. Во всяком случае 16-го, т. е. в понедельник, я должен быть на Танеевском обеде в честь Рубин­ штейна, 17-го на концерте, и лишь 18-ro я могу выехать. Может быть, я так и сделаю, хотя мне приятнее было бы в затишье попасть к тебе в Питер. У меня 2 действия «Чародейки» готовы, и я так же влюблён в них, как бываю влюблён во всякое новое своё чадо. По мере писания оперы я пришёл к убеждению, что первоначальное распределение её на 5 действий не годится. После 3-го действия, т. е. сцен Кумы с Князем и Княжичем, где драма достигла кульминационного пункта и созрела для катастрофы, невозможно тянуть ещё целых огромных 2 действия. По крайней мере в опере это невозможно, и у меня не хватит сил написать так много музыки, а у слушателя не хватит терпения всё это дослушать. И вот я написал Шпажинскому (уехавшему в деревню), чтобы он как хочет, а приду­ мал мне вместо 4-го и 5-го действия какой-нибудь совершенно новый конец, совсем не так, как в драме. Не знаю, что он ответит. Ты очень умно делаешь, если в самом деле (хотя я не совсем верю в это, ибо по опыту знаю всю болезненность оскорблённого авторского самолюбия) с философским равнодушием переносишь то, что делают с бедной «Лизаветой Николаевной». Твой час придёт, — я в этом ни на секунду никогда не сомневался. Нужно перенести много обиды и горестей, прежде чем тебе воздадут по заслугам и по достоинству. Стоят морозы, но солнце уже немного греет. Деревья по­ крыты белой пеленой, и этот зимний пейзаж до того прекрасен, что трудно выразить словами. Видел в Москве в оба последние пребывания Новичиху. Боже, как безумно суетлива она. Сын её мне показался весьма симпатичен (конечно, не физически), но он кажется мне очень добреньким и каким-то жалким. А засим до свиданья! Во всяком случае до скорого свидания. Твой, П. Чайковский Целую Колю крепко.