Letter 3623

Tchaikovsky Research
Revision as of 12:25, 12 July 2022 by Brett (talk | contribs) (1 revision imported)
(diff) ← Older revision | Latest revision (diff) | Newer revision → (diff)
Date 20 July/1 August 1888
Addressed to Achilles Alferaki
Where written Frolovskoye
Language Russian
Autograph Location unknown
Publication Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 257–261 (abridged)
Советская музыка (1938), No. 10/11, p. 146–148 (abridged)
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIV (1974), p. 488–491
Notes Typed copy in Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve

Text

Based on a typed copy in the Klin House-Museum Archive, which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.

Russian text
(original)
Г[ород] Клин, с[ело] Фроловское
20 июля [18]88 г[ода]

Многоуважаемый Ахиллес Николаевич!

Так как Вы выразили желание, чтобы я высказал Вам откровенно спое мнение о «Купальской ночи», то я должен предупредить Вас, что читать это письмо Вам будет неприятно. Жаль, что прежде чем начать Вашу работу, Вы не обратились за советом ко мне или к кому-нибудь другому из музыкантов: браться ли Вам за столь трудную задачу? Всякий отсоветовал Вам бы это, и тогда Вам не пришлось бы испытать того горького чувства, которое письмо это неминуемо причинит Вам. Вы захотели положить на музыку для хора, solo и оркестра текст очень благодарный для музыкального воспроизведения, но требующий все оружия богатейшей композиторской техники. Таковой, к сожалению, у Вас вовсе нет. Способности к сочинению у Вас несомненные, но ведь этого слишком недостаточно для избранной Вами задачи. Помнится, что даже хорошенькие романсы Ваши, когда Вы мне их показывали, были написаны без соблюдения музыкальной орфографии и требовали, чтобы их до напечатания просмотрел музыкант по ремеслу. Но что такое романс в сравнении с большой кантатой или даже целой оперой с хорами, танцами, речитативами, ариями и т. д.??? Ведь для того чтобы написать такое сочинение как следует, нужно: 1) обладать полным знанием гармонии и контрапункта, 2) владеть формами в совершенстве, 3) уметь писать для голосов, 4) наконец, знать в совершенстве оркестровку.

Вы признаете себя недостаточно молодым, чтобы познакомиться с оркестром, и думаете, что можно обойтись и без этого, поручая оркестровку другим. Но это большое заблуждение. Не говоря уже о том, что учиться никогда не поздно, что Вы не стары, здоровы, отлично образованы и, следовательно, года в 3 можете прекрасно выучиться сочинительской технике, но почему Вы думаете, что можно сочинять для оркестра не зная его? Ведь в каждом такте Вашем слышно, что оркестр Вам совершенно чужд, и никакой мастер оркестровки не в состоянии сделать оркестровым то, что по сущности своей не есть настоящий оркестр. Конечно, бывали случаи, что посмертные сочинения некоторых авторов были оркестрованы их друзьями, но ведь написаны-то эти вещи были людьми, при сочинении имевшими в виду оркестр, для коего писать они умели. У Вас аккомпанемент написан так, что в оркестре ровно ничего не может выйти, т. е. выйти так, чтобы произведение Ваше имело право быть названо художественным. Но, положим, что я слишком строго отношусь к этому вопросу положим, что можно написать сочинение, назначенное для оркестра, не зная оркестр. А гармония? а контрапункт? а, особенно, форма, которое Вы совершенно не владеете? Можно ли, сочиняя оперу или другое сложное произведение, обойтись без твёрдого знания техники этих различных отделов науки композиции? Решительно нельзя. Вот почему, имея в своём распоряжении из всех необходимых. Для успешного выполнения взятой Вами на себя задачи условий лишь один несомненный и даже весьма значительный талант, — Вы потеряли время на труд, не имеющий будущности.

Постараюсь в более или менее точных и кратких выражениях объяснить Вам, почему я так утверждаю.

Гармония Ваша, если можно так выразиться, очень безжизненна, лишена всякого движения. Вы умеете изображать прелестные гармонические подробности, но Вы совершенно не знаете голосоведения; оно у Вас угловато и, главное, мертво и до крайности однообразно. Кроме того, гармоническое сопровождение Ваше слишком назойливо и постоянно. Почти ни одного такта нет без совершенно полных аккордов. Контрапунктических украшений нет и следа — постоянно аккорды, аккорды и аккорды, и притом, по большей части так называемые accords plaqués. Нет ни унисона, ни изредка какого-нибудь 2-хголосного контрапункта. Наконец, в Вашей гармонии на каждом шагу встречаются запрещённые квинты и октавы. Нарушать это запрещение вполне возможно, но сейчас видно, когда это делается сознательно и когда они — следствие неумения. Модуляции Ваши по большей части насильственны и иногда неизвестно для чего сделаны, ибо Вы, совершив очень трудную и натянутую модуляцию, берете вдруг не тот тон, куда она привела. (Напр[имер], в марше «Лесного Царя»). И, несмотря на все это, на каждом шагу натыкаешься у Вас на настоящие маленькие перлы в гармонии; у Вас особенная способность к пикантным гармоническим комбинациям. Мелодическое изобретение у Вас тоже есть, но неумение распоряжаться формой портит все удовольствие, доставляемое ими. Ни одной мысли Вы не досказываете до точки, так, чтобы она вполне ясно и отчётливо от делилась от других. Есть прелестные мелодические мысли, из коих ничего не вышло, ибо они не получили должной разработки. Обратите внимание на замечание моё на стр[анице] 43. Если бы, Вы сделали по-моему и дали бы широкое развитие as-dur'ной мелодии, она вышла бы чрезвычайно красива. На следующей стр[анице] Вы слишком назойливо повторяете ритмику четырёх тактов, следовало бы на том месте, где крест стоит, начать ход из отрывка этой ритмической мысли, напр[имер]:

3623 ex1.jpg

Для голосов Вы пишете страшно неудобно; иногда на высохших нотах хористы должны произносить на каждой 8-ой слог — это невозможно! С хором Вы обходитесь ужасно бесцеремонно. Иногда в целом № басы ничего, кроме двух слов, и то неполных, не поют, и совершенно неизвестно отчего, имея в своём распоряжении хор, Вы так редко заставляете их петь всех вместе. Всего же страннее, что в конце, где бы нужен был блестящий для полного хора финал, у Вас на очень высоких нотах что-то коротенькое пропищали сопрано и все этим кончилось. Не одни сопрано поют у Вас слишком высоко; басы тоже постоянно должны кричать в верхнем регистре. Зато тенорам приходится слишком низко. То, что поют солисты, вышло очень бесцветно.

Не буду пытаться подвергать Ваше сочинение строгой художественной критике. Более удались места нежные, чувствительные. Лесной царь, гром с молнией, шествие [...][1] — все это недостаточно характерно и сильно.

Итак, многоуважаемый Ахиллес Николаевич, сочинение Ваше в общем есть результат усидчивого старания (видно, что Вы очень старались, даже часто перехитряли) очень талантливого, но не просвещённого музыкальным учением дилетанта. Мне кажется, что сначала Вы на меня очень рассердитесь, потом это обойдётся, а года через 3 Вы скажете, что я ничего не преувеличил. Кое-что может остаться при условии совершенной переделки, напр[имер] вообще все танцы. Мой совет Вам начать серьёзно учиться, ибо я не придаю никакого значения Вашим годам. Вы имеете средства, хотите сочинять, имеете настоящий талант, и Вам не следует ограничиваться дилетантскими опытами во всяком случае Вы сделаете большую ошибку, если отдадите кому-нибудь инструментовать Вашу вещь. Сук очень хороший музыкант, очень Вас любит и постарается — но он не может из сочинения, переполненного промахами всяческого рода, сделать художественное произведение. К тому же и сочинение Ваше такого рода, что его нигде исполнить нельзя; в театр его никогда не возьмут, а для концерта оно тоже не годится, за исключением разве танцевальных Нумеров. Сюита Ваша гораздо более Подходит к настоящему сочинению. Очень просто. Вы фортепьяно знаете, а оркестра не знаете. За посвящение очень Вам благодарен и очень ценю Ваше внимание. Пожалуйста, простите, что поневоле пришлось огорчить Вас этим письмом.

Искренно преданный и уважающий,

П. Чайковский

Notes and References

  1. One illegible word has been omitted here.