Letter 4279

Date	24 December 1890/5 January 1891
Addressed to	Mikhail Ippolitov-Ivanov
Where written	Kamenka
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 195)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 416–418 (abridged) Бюллетень Дома-музея П. И. Чайковского в Клину (1947), No. 2, p. 20–22 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XV-Б (1977), p. 308–309

Text

Russian text (original)

24 дек[абря] 1890 Каменка Милый Миша! Прости, что так долго не писал тебе. Ни в Петербурге, ни в Киеве я решительно не имел возможности вести мою корреспонденцию. Наконец, после почти двухмесячной возни с постановкой «Пиковой дамы», Я имею возможность отдохнуть. Но зато «Пиковая дама» до того мне надоела (каковое обстоятельство не мешает мне быть очень довольным ею), что ты уволь меня от рассказа о том, как её ставили в обоих городах и как я волновался, боялся, огорчался, радовался, страдали наслаждался. В общем скажу только, что и невиданно рос-кошная постановка на столичной сцене, и скромная, но изящная провинциальная меня вполне удовлетворили и что всеми исполнителями я безусловно доволен. Однако же поразительнее и совершеннее всего 1) Фигнер и 2) петербургский оркестр, который сделал истинные чудеса. Ну, довольно об этой милой, но очень утомившей меня даме. Часто видался я с театральными тузами в Петербурге и пробовал закинуть удочки насчёт постановки «Азры». Более обстоятельно и серьёзно я заведу об этом разговор в январе. Но прямо скажу тебе, что на будущии год мало надежды. Предполагается «Млада», а мне заказывается одноактная опера и двухактный балет. Всеволожский все больше и больше благоволит ко мне и решительно не допускает мысль об сезоне без нового моего произведения. Таким образом, я становлюсь невольно помехой для молодых авторов, стремящихся к принятию их опер на казённую сцену. Это меня мучает и беспокоит, — но соблазн слишком велик, и я ещё недостаточно уверен, что пора замолчать и очистить место для молодого поколения. Как бы то ни было, но в январе, когда я поеду в Петербург для подробной беседы с тузами о моих двух будущих произведениях (они должны вместе составить один спектакль), то вместе с Направником попытаюсь серьёзно вытащить «Азру» на столичную сцену. Так как в то же время я должен и по внутреннему побуждению, и по просьбе Аренского поддержи-вать всячески ходатайство Кондратьева, старающегося убедить директора поставить в Петербурге «Сон на Волге», — то предваряю, что затруднений будет масса. Все это я пишу, чтобы ты не думал, что я не помнил о тебе. Никто лучше меня по опыту не знает, как важно и как нужно для молодого оперного автора, чтобы произведения его ставились набольших сценах, и потому я готов даже на жертвы, чтобы оперы таких людей, как Аренский и т ы, были приняты, — но я не уверен, что жертвой своей я достигну цели. Ну, положим, я откажусь от заказанных мне оперы и балета. Что из этого воспоследует? То, что, быть может, скорее поставят 3 иностранных оперы, чем одну русскую молодого автора. Нельзя ли, чтобы Амфитеатров написал в столичной газете статью об «Азре». Особенно хорошо было бы, если бы статья появилась в «Новом времени». Весенний сезон будет продолжаться всего три дня, а потому я отложил своё намерение приставать к Ломачке, чтобы она дебютировала в Петербурге. На эти три дня уже назначены дебютанты и дебютантки. В Киеве часто говорил о тебе с артистами, особенно с Пузановым. Сегодня вышлю Вере Николаевне в «Домаху» свой портрет. Напиши мне, как зовут Амфитеатрова, коему я обещал карточку, но забыл его имя. Кому ещё я обещал из театральной сферы свои карточки? Каковы дальнейшие представления «Азры»? Вообще, что у вас происходит? На пиши мне, голубчик, и адресуй в г[ород] Клин, Моск[овскую] губ[ернию]. Я еду во Фроловское через неделю. Целую ручку Варвары Михайловны, целую Тату, обнимаю Анну Михайловну и тебя. Твой П. Ч.