Letter 2282: Difference between revisions
m (1 revision imported) |
|||
Line 9: | Line 9: | ||
}} | }} | ||
==Text== | ==Text== | ||
Based on a handwritten copy in the [[Klin]] | Based on a handwritten copy in the {{RUS-KLč}} at [[Klin]], which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter. | ||
{{Lettertext | {{Lettertext | ||
|Language=Russian | |Language=Russian |
Latest revision as of 17:30, 23 September 2023
Date | 29 April/11 May 1883 |
---|---|
Addressed to | Anatoly Tchaikovsky |
Where written | Paris |
Language | Russian |
Autograph Location | unknown |
Publication | П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XII (1970), p. 149–150 |
Notes | Manuscript copy in Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve |
Text
Based on a handwritten copy in the Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve at Klin, which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.
Russian text (original) |
Каково Толичка! Всё ещё я здесь. Но по крайней мере то утешительно, что вижу конец моему обязательному пребыванию. Состояние Тани теперь таково, что в конце будущей недели мне положительно можно будет выехать; по всей вероятности, б-го или 7-го числа уеду. По дороге остановлюсь в Берлине, следовательно около 10-го буду в Петербурге и несколько дней останусь там, дабы избежать Москву в коронацию; ибо я теперь в таком настроении, что нуждаюсь в тишине и отдыхе и боюсь праздничной Москвы ужасно. Затем я хотел бы как можно скорее перебраться к тебе в Подушкино. Ты не поверишь, как мне приятно было прочесть в твоём последнем маленьком письме, что у меня будет комната и что вообще есть уголок, где меня ожидают. Я чувствую себя очень бездомным теперь. Ты знаешь, что Алёшу ты должен будешь тоже принять, ибо нельзя же мне его одного оставить. Значит, Вам придётся несколько времени содержать и кормить двух человек. Этого Ваш скромный бюджет не позволяет, и я требую, чтобы меня приняли в дольщики на расходы по части еды и даже по части платы за дачу. Хотя я буду нищ и убог, когда вернусь в Россию, но нужно так или иначе будет устроить свои делишки, и во всяком случае мне было бы несвободно и стеснительно, если б ты с меня ничего не взял. Пришлось-таки мне ещё раз вытребовать от П[етра] И[вановича] 1000 р[ублей]. Страшно стыдно и совестно, но что же, что же мне делать! Писать [теперь] в Каменку про очень сложную операцию, которую пришлось ей сделать и которая стоила невероятных денег, это значит прямо убить Сашу и нанести страшный удар Леве. Дай вообще, что стоит её содержание с двумя состоящими при ней лицами, с докторами и т. д. Этого И представить себе невозможно. Но ради Бога всё это между нами и ни слова про операцию никому. Париж мне порядочно надоел и погода ужасная. Куда адресовать это письмецо? Махну в суд. Целую, обнимаю вас всех трёх с братской нежностью. Больше не пиши, вряд ли застанет письмо. Твой |