Letter 734

Date	19/31 January–21 January/2 February 1878
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	San Remo
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1145)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 358–359 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VII (1962), p. 58–59

Text

Russian text (original)

Четверг 31 янв[аря]/19 янв[аря] Вчера вечером, написавши письмо к тебе, я пошёл в город пить кофе. В кафе, где я обыкновенно бываю, в этот вечер давал представление какой-то фокусник. Зала была уставлена стульями, эстрада приготовлена, публика, довольно немного-численная, собралась. Вдруг дверь отворяется и входит мужчина в белом галстуке и фраке. Он взбирается на эстраду, и кого я узнаю? Того самого фокусника, которого мы с тобой видели в Montreux, помнишь? Я так обрадовался, как будто это был какой-то родной мне. Так живо вспомнил я и мальчика с пляской св[ятого] Витта и с краснотой в лице, и другого мальчика, которого на другой день мы видели в костюме рабочего, и старика фокусника, слегка пьяненького, который рассказывал про свои торжества в разных городах Швейцарии, и нас с тобой, и как потом мы с тобой пришли домой и заспанный Фриц отворил нам дверь... Ах, какая прелесть и Кларан, и Майоры, и Фpиц, и Marie, и даже глупая Lonide, и наша комната, и все это. Я так расчувствовался, вспомнив Кларан, что даже написал письмо M[ada]me Майор. Конечно, я не уеду из-за границы, не побывавши там. Сегодня ничего особенного не произошло. Были у Алёши. Он начинает очень худеть и тосковать. Гнев мой прошёл. Теперь мне только жалко его, Пятница 1 февр[аля]/20 янв[аря] 1878. Алёша пришёл к нам утром, очень бледный, исхудавший, грустный. Я начинаю беспокоиться за него, хотя вспоминаю, что все больные этою болезнью впадают в меланхолию и слабеют. у него какая-то боль под мышкой, плохой сон и плохой аппетит. Доктор, однако ж, доволен ходом леченья. Вечером получил письмо от M[ada]me Мекк, которое взволновало меня. Письмо по обыкновению и даже более обыкновенного наполнено изъявлениями любви. Но вместе с тем она опять жалуется на какую-то неприятность, случившуюся с ней, и хотя не называет виновника, но по тем насмешкам и ироническим замечаниям, которыми она отделывает Рубинштейна, а также по разным другим намёкам я имею основание заключить, что виновник неприятности именно он, Рубинштейн. Я даже понял из её письма, что Рубинштейн был у неё и говорил про меня. Отсюда и из сопоставления этого факта с письмом его я догадываюсь, что Руб[инштейн] ездил к ней хлопотать, чтобы она перестала высылать мне деньги, так как я приучаюсь к лени и т. д. Хорош господин! Фу, какая сволочь. Суббота 2 февр[аля]/21 янв[аря] Алёше лучше. Завтра мы все едем на два дня в Ниццу. Я ходил с Алёшей к его милому доктору, и он разрешил Алёше ехать с нами, да кстати велел ему взять там две ванны. Радости Коли нет пределов. Потом придётся вернуться сюда и ждать, чем кончится леченье Алёши. Доктор доволен ходом леченья. Что-то нет писем от тебя. Целую тебя крепко. П. Чайковский