Letter 2306

Date	28 June/10 July 1883
Addressed to	Lev Davydov
Where written	Podushkino
Language	Russian
Autograph Location	Saint Petersburg (Russia): National Library of Russia (ф. 834, ед. хр. 19, л. 47–48)
Publication	П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XII (1970), p. 182–183

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Подушкино 28 июня 1883 Голубчик Лёвушка! Спасибо что сообщаешь мне известие о Вас; страх как благодарен тебе за письма. Чем более усложнилось Танино возвращение в Каменку, тем интереснее мне знать подробности всего пережитого ею после моего отъезда из Парижа, и, следовательно, тем с большим нетерпением буду ждать от Лизаветы Мих[айловны] ответа на моё письмо. Танино выражение, что Лиз[авета] Мих[айловна] в отношении её sublime, совершенно верно. Она вовсе не старается отличиться своими добродетелями и способностью к самопожертвованию, и от этого принимать от неё услуги, заботы, ласки легко и усладительно. Вообще Лиз[авета] Мих[айловна] — человек, далеко не выдумавший пороха, но в полном смысле слова хороший человек. Это очень цельная, здоровая натура по природе, склонная к добру, неспособная ни на какой хотя бы малейший нечистый помысел, никогда не осуждающая ближнего, одарённая ровным нравом, каким-то не обыкновенно спокойным отношением ко всяким случайностям жизни. Она никогда не теряется и не падает духом и поэтому-то присутствие её при Тане было величайшим благом для последней. Будь при ней хотя бы и ещё лучший человек, но более нервный, раздражительный, — и Бог знает что бы вышло. Я очень, очень ценю эту милейшую старую деву и рад буду, что ты и Саня обласкаете её. Ах, Лёвушка, как здесь хорошо! Хоть бы одну недельку пришлось бы Вам всем пожить летом в такой восхитительной местности, как здесь! Я ежедневно, гуляя, думаю о Вас. Какие бы восклицания восторга издавал бы Бобик здесь! Как бы ты наслаждался этим чудным воздухом, пропитанным лесными ароматами! Однако ж не заключи из этих слов, что я хочу отдалить своё возвращение в Каменку. Я всё-таки влекусь к Вам и не позже начала августа думаю быть среди Вас. Мы были очень напуганы лёгким нездоровьем Танюши. Несколько дней сряду она пищала безостановочно. Потом все тело её покрылось красною сыпью, очень перепугавшею родителей её и меня. Послали за детским доктором. Оказалось, что это пустяки, и как раз после появления сыпи она сделалась совершенно покойна, весела и очаровательно мила. Уж не знаю, оттого ли что все дети прелестны, или она в самом деле особенно мила, но только я совершенно очарован этой девчонкой. До свиданья, голубчик. Крепко обнимаю тебя и всех. П. Чайковский

Podushkino 28 June 1883 Golubchik Lyovushka! Thank you for telling me the news about yourself; I'm terribly grateful for your letters. The more problematic Tanino's return to Kamenka, the more interested I am to know the details of everything she experienced after my leaving Paris, and, therefore, the more impatiently I'll be waiting for Lizaveta Mikhaylovna's reply to my letter. Tanino's remark that Lizaveta Mikhaylovna has been sublime in relation to her is absolutely true. She doesn't try at all to distinguish herself by her virtues and capacity for self-sacrifice, and so accepting services, care and affection from her is easy and pleasant. Lizaveta Mikhaylovna in general is someone far from setting the world on fire, but she is a good person in the full sense of the word. She has a most whole-hearted, naturally healthy disposition, inclined towards goodness, incapable of even the slightest unclean thought, never judging one's neighbour, endowed with an even temperament, and some sort of exceptionally calm attitude towards everything that happens in life. She never flounders or loses heart, and this is why her presence with Tanya was to the latter's utmost advantage. Had she been an even better person, but more nervous and irritable — God knows what would have happened. I appreciate this dear old maid very, very much, and I'm glad that you and Sanya will be pampering her. Oh, Lyovushka, how good it is here! If only you could all live for at least one week in the summer in such a delightful place as here! Every day, when out for a stroll, I think about you. What exclamations of delight Bobik would issue here! How you would enjoy this wonderful air, saturated with woodland aromas! However, do not presume from these words that I want to delay my return to Kamenka. I am still drawn to you, and I think I'll be amongst you no later than the start of August. We were very alarmed by Tanyusha's slight illness. For several days in a row she squealed incessantly. Then her whole body was covered with a red rash, which greatly alarmed her parents and me. They sent for a children's doctor. It turned out that this was a trivial matter, and just after the rash appeared she became thoroughly calm, cheerful and charmingly sweet. I don't know whether its because all children are adorable, or if she really is especially sweet, but I am completely fascinated by this young girl. Until we meet, golubchik. I hug you and everyone tightly. P. Tchaikovsky