Letter 4390

Date	2/14 June 1891
Addressed to	Anna Merkling
Where written	Maydanovo
Language	Russian
Autograph Location	unknown
Publication	П. И. Чайковский. С. И. Танеев. Письма (1951), p. 245 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XVI-А (1976), p. 122–123
Notes	Manuscript copy in Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (signature omitted)

Text and Translation

Based on a handwritten copy in the Klin House-Museum Archive, which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

2-го июня 1891 г[ода] Голубушка Аня! Спасибо за твоё подробное донесение. Ты превосходно описала вашу поездку. Какая жалость, что дача зимой необитаема! Но знаешь что, — неужели нельзя устроить, чтобы на зиму я мог отапливать две или три комнатки? Не преувеличил ли Штрандман свою добросовестность. Твоё описание me fait venir l'eau à la bouche. К чему мне весь дом зимой? Достатачно и маленькая часть его. Ах, как хочется мне там устроиться. Впрочем, не будем торопиться; осенью все эта можно решить. Скажу тебе, что в Майданове мне препротивно жить. Все в разрушении, все клонится к упадку, лесу нет, прогулок никаких — и в довершение всего ненавистные дачники!! Единственно, что здесь недурно, — это самый дом, в коем я живу. Впрочем, надеюсь, что ты исполнишь своё намерение посетить меня и сама увидишь. Работа моя сразу пошла очень успешно. Сегодня утром приехали Модест, Боб, Саня. Я ужасно им рад! Очень беспокоит меня мой Алексей. У него во время моего отсутствия было сильное воспаление в лёгких. Переменился он ужасно. Боюсь, что он недолговечен. Если, чего Боже сохрани, он не будет жив, то мне и думать нечего жить в деревне. Тогда я поселюсь в самом Петербурге. Но, Бог даст, Алексей поправится, и я всё-таки мечтаю нанять дачу Штрандмана. Как я живо представлял себе сцену в Лигове при отходящем поезде и особенно Кату, растрёпанную Кату. Однако она мне не написала. Хотел сегодня Эмме написать, на не знаю её петергофского адреса. Засим целую твои ручки. Обнимаю Петра Ивановича. Поскорей бы вы уехали; а то я за тебя страдаю. Твой

2nd June 1891 Golubushka Anya! Thank you for your detailed report. Your described your trip excellently. What a pity that the dacha is uninhabitable in winter! But you know what — couldn't it really be arranged for me to heat two or three rooms in the winter? Did Strandman exaggerate his scrupulousness. Your description me fait venir l'eau à la bouche. What do I need a whole house for in winter? A small part of it is enough. Oh, how I want to settle down there. However, let's not be hasty; all this can be settled in the autumn. I'll tell you that living in Maydanovo is dreadful for me. Everything is ruined, everything is in decline, there are no woods, no walks — and to top it all, there are the horrid summer residents! The only thing that isn't dreadful is the very house where I live. Anyway, I hope that you'll accomplish your intention to visit me and see for yourself. My work just now is going very well. This morning Modest, Bob and Sanya arrived. I'm awfully glad to have them! My Aleksey worries me a lot. During my absence he had a severe inflammation of the lungs. He's changed terribly. I'm afraid that he won't last long. If, God forbid, he isn't alive, then I have no reason to think about living in the country. I would then settle in Petersburg itself. But if, God willing, Aleksey recovers, then I still have dreams of renting Strandman's dacha. How vividly I imagined the scene in Ligov with the departing train and especially the dishevelled Katya. However, she hasn't written to me. I wanted to write to Emma today, but I don't know her Peterhof address. Whereupon, I kiss your hands. I hug Pyotr Ivanovich. You should leave quickly, otherwise I'll be suffering for you. Yours