Letter 4695

Date	20 May/1 June 1892
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Klin
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1996)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 538 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XVI-Б (1979), p. 99–100

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

20 мая 1892 г[ода] Пожалуйста, милый Модя, напиши мне в Петербург или, ещё вернее, в Париж в Richepanse (ибо боюсь, что до отъезда письмо в Петербург не придёт) следующее: 1) Не приглядишься ли ты к какому-нибудь отелю, менее дорогому, чем ваш. Ведь это безобразно дорого для Виши. Я платил 7 франков в день в 1876 г. в маленьком, но прелестном отделе. 2) Как фамилия доктора-старичка, о котором ты пишешь? 3) Вообще, как ты советуешь мне с Бобом устроиться, чтобы было удобно и приятно. Теперь я поговорю с тобой о денежных делах с тобой. Весной «Пиковую даму» дали один раз в Петербурге и 2 раза в Москве (здесь при неполных сборах). Все это вместе пусть будет (я точно не знаю суммы) рассчитано так, что посланные тебе Осип[ом] Ив[ановичем] Юргенс[оном] 200 [рублей] составили твою долю. Таким образом, по части «Пик[овой] дамы» я с тобой в расчёте за сезон 91 — 92 г. Нужно теперь определить твой гонорар за «Иоланту». Мне кажется, что ввиду её одноактности неудобно будет рассчитывать твою долю в поспектакльной плате. Она составит одну треть спектакля. Петербургский сбор при больших ценах даёт немного менее 400 р[ублей], положим для удобства деления, скажем, 390 р[ублей]. Треть этого будет 130 р[ублей]. Пятая доля этой трети (по аналогии с твоей долей в «Пик[овой] даме») будет 26 рублей. Не хочешь ли вместо этого сложного расчёта, чтобы я тебе назначил просто общую единовременную сумму, напр[имер] 1000 р[ублей]? Разумеется, при каком-нибудь исключительном, колоссальном успехе, если я увижу, что по тому расчёту ты бы в 2 сезона получил больше 1000 р[ублей], то я ведь всегда могу изменить способ расчёта с тобой или снова выдать тебе сумму, соответствующую успеху нашей оперы. Если ты согласен взять с меня просто 1000 р[ублей], то всё-таки не дам их тебе разом. Теперь ты, по-видимому, получил уже 150 р[ублей] от Юргенсона, который мне ничего про это не говорил (впрочем, я не знаю, к какому Юргенсону ты обращался). Затем 200 или даже 300 я могу тебе дать к концу лета. Остальное выплачу тебе в 2 срока до рождества. Мне оттого трудно теперь сразу выплатить 1000, что, несмотря на всю значительность моих доходов за сезон, я уже ухитрился быть в затруднительном денежном положении. В последнее время мне пришлось истратить (конечно, не на себя одного) такую массу денег, что все мечты начать с нынешнего года что-нибудь копить, дабы оставить после себя Жоржу, — рушились. Когда-нибудь расскажу тебе про все эти неожиданные расходы (между прочим, на Конст[антина] Шиловского). Итак, хотя я, конечно, не бедствую, — но по-прежнему уже предвижу, что осенью придётся с нетерпением ожидать поспектакльной платы из театра. Итак, обдумай и реши, как тебе лучше. И, пожалуйста, не стесняйся, забудь, что мы братья, и прямо решай, что тебе выгоднее. Если Коля будет теперь для возвратного пути нуждаться и воспользуется моим предложением, т. е. по телеграфу потребует ещё 100 или 150, или даже 200 р[ублей], то и их вместе со 150 р[ублей] получи с него, и пусть они будут первым взносом из 1000 р[ублей]. Господи, как трудно было все это написать ясно, и боюсь, что я так напутал, что ты ничего не поймёшь. Думаю, что в самом деле я уже не успею получить от тебя ответа в Петербурге и лучше будет адресовать в Париж. А ещё бы лучше было, если бы вы с Бобом дождались и тог да взяли бы у меня на возвратный путь столько денег, сколько окажется нужным. В письме к Коле я, кажется, написал все интересное про себя. Ездил теперь в Москву и провёл все время с Всеволожским, Погожевым и tutti quanti. Все они от «Иоланты» (которую я в Петербурге играл им) в восторге. Фигнер тоже — но требует арии. Куда ему её сунуть — я ума не приложу. Ну, до свидания, обнимаю крепко. Пиши летом пиэсу, такую же хорошую, как и «Симфония». Твой П. Чайковский

20 May 1892 Please, dear Modya, write the following to me in Petersburg or, even indeed to the Richepanse in Paris (for I'm afraid that the letter won't arrive in Petersburg before I leave): 1) Can you not find some hotel that is less expensive than yours? This really is outrageously expensive for Vichy. I paid 7 francs a day in 1876 for a small but delightful room. 2) What is the surname of the old doctor you're writing about? 3) In general, how do you advise Bob and me to arrange things to be comfortable and pleasant? Now I'll discuss financial matters with you. In the spring, "The Queen of Spades" was performed once in Petersburg and twice in Moscow (here without full houses). Let us take all this together (I don't know the exact amount) and estimate that the 200 rubles you received from Osip Ivanovich Jurgenson made up your share. Therefore, your share of "The Queen of Spades" for the 91-92 season is equal to mine. Now we need to determine your royalties for "Iolanta". It seems to me that, given that it's in one act, it will be awkward to calculate your share of the performance fee. It makes up only one third of the performance. The Petersburg receipts at the top prices come to a little under 400 rubles; for the sake of convenience, let us call it 390 rubles. A third of this will be 130 rubles. A one-fifth share of this third (by analogy with your share in "The Queen of Spades") will be 26 rubles. Instead of this complex calculation, would you like me to simply assign you a general lump sum, for example, 1000 rubles? Naturally, in the event of some exceptional, colossal success, if I see that according to the calculation you would have received more than 100 rubles in 2 seasons, then I can always change the way I pay you, or again give you an amount corresponding to our opera's success. If you agree to simply take 1000 rubles from me, then I still won't give it to you all at once. It seems you've now already received 150 rubles from Jurgenson, who didn't tell me anything about this (however, I don't know which Jurgenson you approached). Then I can give you 200 or even 300 by the end of the summer. I'll pay you the rest 2 days before Christmas. This is why it's difficult for me now to pay you 1000 immediately, because, despite my significant income for the season, I've already contrived to be in a difficult financial position. Recently I was obliged to spend such a pile of money (not all just on myself, of course), that all my dreams of starting to save something this year, in order to leave something for Georges, were crushed. One day I'll tell you all about these unexpected expenses (for Konstantin Shilovsky, by the way). So although, of course, I'm not in poverty, I still foresee that in the autumn I'll be keenly anticipating the performance fees from the theatre. Therefore, mull it over and decide what is best for you. And, please, don't be coy — forget that we're brothers and decide frankly what is more advantageous for you. If Konradi needs anything for the return trip and takes advantage of my offer, i.e. he requests another 100 or 150, or even 200 rubles by telegraph, then take that too, along with 150 rubles from him, and let that be the first instalment of the 1000 rubles. Lord, how difficult it was to write all this clearly, and I'm afraid I've made such a muddle that you won't understand a thing. I think that, actually, I won't manage to receive an answer from you in Petersburg and it would be better to address it to Paris. And it would be even better if you and Bob were to wait, and then took as much money from me as required for the return journey. I think I wrote everything of interest about myself in a letter to Kolya. I'm just now been to Moscow and spent the whole time with Vsevolozhsky, Pogozhev and tutti quanti. They are all delighted with "Iolanta" (which I played for them in Petersburg). Figner too, but he insists on an aria. I've no idea where to include it for him. Well, until we meet, I hug you tightly. Write a play in the summer that's as good a "The Symphony". Yours P. Tchaikovsky