Letter 1118
| Date | 22 February/6 March 1879 |
|---|---|
| Addressed to | Modest Tchaikovsky |
| Where written | Paris |
| Language | Russian |
| Autograph Location | Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1540) |
| Publication | Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 269–270 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 542–543 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 225–226 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VIII (1963), p. 129–130 (abridged) Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 219–220 (English translation; abridged) Неизвестный Чайковский (2009), p. 270–271 |
Text
| Russian text (original) |
Милый Модя!
Вчера был для меня весьма многознаменательный день. совершенно неожиданно для самого себя я кончил вполне оперу. Когда тебе случится дописать последнее слово твоего романа, то ты поймёшь" какое глубокое наслаждение доставляет эта свалившаяся с плеч гора. Что ни говори, а каждый день в течение почти 2½ месяцев в известные часы выжимать из своей головы, иногда и с большою лёгкостью, а иногда и с усилием, музыку, — дело утомительное. Зато сколько я теперь буду отдыхать! Ведь инструментовка — это уже головной труд! Это вышивание по канве с готового узора. Сегодня я уже занимался приведением в порядок разбросанных лоскутков, а также доканчиванием сюиты. Завтра буду отделывать подробности фуги в этой сюите, а начиная с послезавтра — я до самого Петербурга даже не присяду за работу! Ведь для человека, прилежание которого есть не что иное, как стремительное преследование желанной цели, состоящей в праве быть праздным, — это сущее торжество! Вчера вечером я уже гулял по Парижу совсем другим человеком, именно гулял праздным Фланёром, и, может быть, поэтому вчера вся моя многолетняя любовь к этому городу сказалась с силой прежних молодых годов. Этому, впрочем, способствовало ещё одно обстоятельство: в концерте Châtelet на воскресение объявлена «Буря» моя. Встречая на столбцах и на окнах музыкальных магазинов своё имя, я почувствовал себя в Париже как дома. Впрочем скажу тебе, что хотя, с одной стороны, мне это приятно, но с другой — я беспокоюсь. Я заранее знаю, что и играть будут плохо и шикать будет публика, как это до сих пор всегда бывает с моими сочинениями за границей, — и потому лучше было бы, если б сыграли её уже после моего отъезда. Но нечего делать, придётся немножко потерзаться в воскресенье, впрочем именно немножко, ибо я в этим отношении стреляная птица и знаю очень хорошо, что моё время впереди, и до такой степени впереди, что я не дождусь его при жизни. Как бы то ни было, но вчера и сегодня я таким гоголем расхаживаю по Парижу и тешу себя сладким сознанием, что можно баклуши бить, — что ты не узнал бы своего братца, увидевши его в новом пальто, в цилиндре, в элегантных перчатках фланирующим. Вчера j'ai entrevu M[ademoi]sel[l]e Louise. С ней будет проведено несколько приятных часов перед самым отъездом. Иду сегодня в театр, в Variétés, где даётся имеющая огромный успех пиэса: «Le grand Casimir». Ах, как мне не хочется в «Assomoir» идти! А нужно будет. Через неделю буду уже в Берлине. Целую. П. Чайковский |
