Letter 3156

Date	22 January/3 February 1887
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Moscow
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1834)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 373 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIV (1974), p. 26–27 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 371 (English translation; abridged)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

22 янв[аря] 8 ч[асов] веч[ера] После твоего отъезда, милый Модичка, я отправился домой, а в 6 ч[асов] уже был в «Эрмитаже». Обедали с Колей и Ларошем. С последним, по отъезде Коли, я не расставался весь вечер. Лёг спать рано и спал очень хорошо. Вчера провёл день грустно. Пытался работать, но как-то не работалось. О невыносимейшее учреждение почта!!! У меня на совести масса писем, и как вчера, так и сегодня я тщетно пытаюсь хоть малую долю обязательной корреспонденции сделать—но никакие могу. Сегодня пришлось хлопотать по делу о обиде артистов Большого театра Музыкальным обществом. Дрязги, мелочность, амбиции и неумеренные самолюбия артистов—вот в чем я по горло барахтался весь день. Вчера неизъяснимую отраду доставила мне депеша Боба! Неужели он по собственному побуждению это сделал? Если да, то я страшно польщён и обрадован. Затем пришло «Новое время», и из него я узнал подробности. Гораздо позднее пришла твоя депеша. Вечером был на концерте д'Альбера. Сегодня посетил Анну Мекк. Я нашел её покойной, но страшно бледной. Видно, что удар ей нанесён жестокий. Тяжело мне было говорить с ней так, что никаким пером не опишешь. Вообще я живу оба эти дня как в каком-то кошмаре, — но совершенно здоров. Прилив публики на «Черевички» громадный. Послезавтра напишу тебе, как сошло 2[-ое] представление. Целую, обнимаю вас трёх, т. е. тебя, Боба и Количку. Твой П. Чайковский

22 January 8 o'clock in the evening After you left, dear Modichka, I went home, and by 6 o'clock I was already at the "Hermitage". I had dinner with Kolya and Laroche. After Kolya left, I didn't part from the latter all evening. I went to bed early and slept very well. I spent yesterday miserably. I tried to work, but somehow I couldn't. Oh that most insufferable institution — the post!!! I have a mass of letters on my conscience, and both yesterday and today I've been trying in vain to at least a small portion of the obligatory correspondence — but I can't do anything. Today I had to mediate in the matter of the Bolshoi Theatre artists having taken offence at the Musical Society. Squabbles, pettiness, ambition, and over-inflated artistic pride — this is what I've been floundering up to my neck in all day. A dispatch from Bob yesterday made me inexplicably glad! Did he really to this on his own initiative? If so, then I'm terribly flattered and overjoyed. Then "New Time" arrived, and I learned the details from there. Your dispatch came much later. I was at d'Albert's concert in the evening. Today I visited Anna Meck. I found her calm, but terribly pale. It's clear that she's been dealt a severe blow. It was so difficult for me to talk with her, in a way that no pen can describe. Generally I'm living these days as if I'm in some sort of nightmare — but I'm completely well. The crowd at Cherevichki is enormous. The day after tomorrow I'll write to about how the 2nd performance went. I kiss and hug all three of you, i.e. you, Bob, and Kolichka. Yours P. Tchaikovsky