Letter 1020

Date	13/25 December 1878
Addressed to	Nadezhda von Meck
Where written	Florence
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 2920)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 240–241 (abridged) П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 1 (1934), p. 545–547 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VII (1962), p. 535–538 To my best friend. Correspondence between Tchaikovsky and Nadezhda von Meck (1876-1878) (1993), p. 413–414 (English translation; abridged)

Text

Russian text (original)

Villa Bonciani 25/13 д[екабря] 1878 Дорогой и милый друг! Прежде всего благодарю Вас за все: и за чудесные дни, проведённые здесь и за все Ваши бесконечные заботы обо мне, и за тёплое дружеское чувство, которое звучит в каждом Вашем слове. Вы источник и моего материального и моего нравственного благосостояния, — и моей благодарности Вам нет пределов! Сначала поговорю с Вами о моих хозяйственных делах. Я внимательно просмотрел счёты Bonciani, и хотя можно было бы кое к чему придраться, напр[имер], к таким статьям, как «Voitures, bagages et fachinо» и в особенности к calorifère, который действовал крайне непоследовательно, т. е. то невероятно грел (особенно в первое время), то вовсе не приносил тепла, — а между тем составил очень крупную сумму расхода, — но так как уже все уплачено, то говорить об этом поздно. К тому же, в общем, я вполне доволен обстановкой, среди которой жил. Она превосходна. Что касается присланных Вами денег на издание сюиты и на тот случай, что я здесь засижусь, то это в тысячный раз доказывает Вашу беспредельную доброту и щедрость, но я должен Вам откровенно сознаться, милый друг мой, что этих денег мне не нужно. У меня в настоящую минуту 2700 фр[анков] золотом, и этого более чем достаточно, чтобы пропутешествовать в Париж и отличнейшим, роскошнейшим образом прожить где бы то ни было до 1-го февраля, т. е. до того времени, когда Вы пришлёте мне обычную сумму, вполне обеспечивающую мне не только безбедное, но роскошное существование. На издание денег мне тоже не нужно, ибо я всё-таки отдам сюиту Юргенсону и не только не заплачу ему ни копейки, но ещё получу скромный гонорарий. На основании всего этого я надеюсь, что Вы простите мне, друг мой, что я решаюсь прислать Вам обратно сегодняшнюю сумму. Уверяю Вас, что, если б мне понадобились деньги сверх тех, которые я имею, я не задумался бы написать Вам об этом. Вообще я совсем не руководствуюсь в моих отношениях к Вам каким-нибудь ложным, условным деликатничаньем. Мне просто достаточно вполне того, что я уже имею благодаря Вам. Очень боюсь, чтобы Вы не рассердились на меня, но даю Вам честное слово, что мне не на что тратить так много денег, — а в случае нужды я все равно обращусь к никогда не оскудевающей руке Вашей. Теперь о Пахульском. Из ближайшего ознакомления с ним я вынес то убеждение, что это молодой человек, обладающий несомненными музыкальными способностями и большим рвением к делу. У него есть та совокупность условий музыкального сочинительства, которую можно назвать пониманием, и то смирение, которое ручается нам за его способность к совершенствованию и к труду. Но я скажу Вам прямо, что особенно выдающегося, сильного дарований признать в нем покамест я не успел. Это не такая индивидуальность, про которую с первого шага можно с уверенностью сказать, что ему стоит только работать, не лениться, — и результаты будут крупные. Правда, что слабая фортепианная техника, непривычка, неуверенность всегда мешают скромному начинающему музыканту выказать своё дарование во всей своей силе. С другой стороны, большие или меньшие результаты, достигнутые зрелым музыкантом-композитором, зависят не только от силы таланта, но и от характера. Мы на каждом шагу встречаемся с тем фактом, что юноша, подающий самые блестящие надежды, не удаётся потому, что не хватило выдержки, характера и веры в себя. Наоборот, нередко случается, что сила вдруг скажется там, где её не предполагали, потому что неуменье товар лицом показать мешало ей обнаружиться раньше. Следовательно, если я не могу поручиться за то, что Пахульский выйдет крупной музыкальной единицей, то никоим образом не могу также предсказать и противоположное. Учиться же ему во всяком случае необходимо, потому что только ученье укажет ему, что он может и чего не может. Вообще, милый друг мой, вся его будущность зависит от него или, лучше сказать, от его характера, и Вам решительно не следует беспокоиться и смущаться наивным обвинением, что Вы его губите. У Н[иколая] Гр[игорьевича] в этом отношении очень рутинный взгляд, основанный на мысли высказанной Гёте в одном из его стихотворений («Wer nicht sein Brot mit Tränen ass»), что для художника необходимо пройти школу лишений и нищеты. А Мейербер, а Мендельсон, а Глинка, Пушкин, Лермонтов? Не голод и холод делают художников-творцов, а внутреннее побуждение к творчеству. Если я не ошибаюсь, характер в Пахульском есть, есть та общечеловеческая порядочность, о коей Вы упоминаете, есть музыкальный талант во всяком случае. В результате мы, во всяком случае, получим в нем отличного музыканта. Если Вы найдёте возможным, то я попросил бы Вас, друг мой, взять ему на то время, что Вы проживёте в Вене, учителя, который прошёл бы с ним фугу и канон. Это для него необходимо. Я же, со своей стороны, дам ему письмо к Доору, который рекомендует ему учителя. Во-первых, эта будет полезно, a во-вторых, это даст ему возможность при возвращении в Консерваторию выдержать экзамен того класса, в котором он бы был, если бы оставался в Москве. Я укажу ему, что, по моему мнению, ему следует вообще делать. Простите, друг мой! Я Вас обманул, обещавшись Вам доставить клавираусцуг нескольких частей сюиты. Но я не виноват в этом. У меня две последние готовы, но мне их отдельно не хочется посылать Вам. Нужно бы, по крайней мере, ещё andаntе. А его все нет и нет! Все это я пришлю Вам в Вену. Благодарю Вас за билет. Непременно буду в театре. До свиданья, милый, добрый друг! Никогда не забуду нашего житья на милой Viale dei Colli. Будьте здоровы. Ваш П. Чайковский Адрес мой покамест Paris, poste restante, но я попрошу Вас дождаться, пока я не напишу Вам определенного адреса.