Letter 1092

Date	3/15 February 1879
Addressed to	Nadezhda von Meck
Where written	Clarens
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 510)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 262 (abridged) П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 2 (1935), p. 42–43 ("2/15 February") П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VIII (1963), p. 85–87
Notes	Original incorrectly dated "2/15 February"

Text

Russian text (original)

Clarans 2/15 февр[аля] 1879 Благодарю Вас тысячу раз, мой милый друг, за телеграмму, которую я получил от Вас сегодня утром. Хотя в моем невольном сидении здесь нет ничего особенно неприятного, — но мне всё-таки досадно на свою беспечность. К тому же, мне очень совестно, что Вы принимаете на себя заботу о приискании мне помещения. Мне жаль также, что не пришлось приехать в Париж в одно время с Вами. Полагаю, что деньги я получу завтра и в таком случае в воскресенье я могу выехать. Если же по случаю воскресенья, которое здесь празднуется до того, что даже почта не доставляется, — деньги придут лишь в понедельник, то вряд ли ранее вторника можно будет выехать. Во всяком случае, я извещу Вас согласно Вашему желанию телеграммой. При сем случае ещё раз прошу извинения за лишние хлопоты, которые я причинил Вам, и благодарю за квартиру. Разумеется, приехать на отысканную квартиру будет для меня в высшей степени удобно и приятно, но я боюсь, мой добрый друг, что Вы прикажете приготовить мне столь же роскошное помещение, как во Флоренции, тогда как я могу быть вполне доволен гораздо меньшим и менее роскошно обставленным помещением. В заключение скажу, что мне всё-таки досадно, что все это так случилось. Сейчас я прочёл в «Figaro» программу концерта Pasdeloup. Жаль, что мне не придётся на нем быть. Интересно знать, как французы отнесутся к «Камаринской» Глинки. Погода здесь испортилась, и бесконечный дождь внушает тоскливое чувство. Стало опять зимой пахнуть. Занятия мои идут своим порядком. Я кончил ещё в понедельник все, что предполагал сделать здесь в Clarens. Теперь пошёл дальше и написал большой коронационный марш, которым начинается вторая картина 3-го акта. Я решился не отрываться от этой работы и постараться окончить в Париже всю оперу. Это не будет особенно трудно, так как мне, в сущности, осталось не особенно много, т. е. всего недели на 3 работы. Я было хотел в Париже отдыхать и заняться инструментовкой сюиты, но теперь изменил намерение. То утомление, которое я чувствовал на прошлой неделе, прошло, и рвения опять вполне достаточно, чтобы с успехом кончить труд. Зато как мне приятно и легко будет на душе, когда я поеду в Россию с готовыми эскизами оперы. Ведь инструментовка — дело второстепенное и лёгкое. Бог знает, буду ли я в России в таких благоприятных условиях для сочинения, как здесь. Нужно ими воспользоваться. Как хорошо, что известия из России стали утешительнее! И мир заключён, и чума, по-видимому, перестала угрожать своим распространением. Из Москвы мне решительно никто и ничего не пишет. Очень радуюсь, что благодаря Вам буду опять читать «Моск[овские] вед[омости]». Любопытно знать, какой успех имел Саразате в Москве. В Grand opéra теперь часто дают «Фрейшюца», и я заранее предвкушаю наслаждение услышать эту чудную оперу. Как было бы хорошо, если б дали «Lе гоi de Lahore». До свиданья, дорогой друг. Ваш П. Чайковский