Letter 1099

Date	7/19 February 1879
Addressed to	Nadezhda von Meck
Where written	Paris
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 513)
Publication	П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 2 (1935), p. 46–48 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VIII (1963), p. 94–96

Text

Russian text (original)

Париж 19/7 февр[аля] 1879 Дорогой Друг! Прежде всего позвольте Вас усиленно просить писать мне как можно реже и как можно меньше до тех пор, пока Вы вполне не поправитесь. Мне, разумеется, очень приятно получать и читать Ваши письма, но ещё более мне приятно-думать, что Вы бережёте свои глаза и свою голову. Если бы Вы ограничивались теперь изредка коротенькими записками, писанными карандашом, то это было бы прекрасно. Дабы не вызывать Вас на ответы, я буду писать Вам тоже реже и именно так, как Вы говорили: от одного до двух писем в неделю. Очень радуюсь при мысли, что Вы теперь уже перешли в более удобное и покойное помещение. Дай бог, чтобы Вам было хорошо и покойно. История с нанятой Вами квартирой и с потерянными 3000 фр[анков] привела меня в содрогание. Неужели нет никакой возможности получить их обратно? Простите за вопросительный знак и не думайте, что я буду ждать на него ответа. Пахульский расскажет мне, чем кончится это дело. Теперь скажу Вам, милый друг, что я сделал то же, что и Вы: я переехал. Дело в том, что только сегодня утром я узнал сумасшедшую цену моей первой квартиры. 35 фр[анков] в день! Это привело меня в изумление. Я попросил le chef du bureau показать мне несколько других помещений и среди их нашёл одно, которое мне понравилось. Оказалось однако же, что и оно стоит дорого, т. е. 22½ фр[анка] в день. Тогда я решился пойти и искать в другом отеле. Но когда я выходил из ворот, меня догнал вышеупомянутый сhеf и так усиленно приставал ко мне, что я начал колебаться. И переезжать хлопотно, и фортепиано я ожидал с минуты на минуту, и адрес свой уже телеграфировал братьям, и, наконец, как-то совестно мне было на все любезности и приставания назойливого француза отвечать отказом. Увидя, что я начал колебаться, он нанёс мне решительный удар, т. е. решился сбавить 2½ фр[анка] и отдать за 20 ту квартиру, которая мне понравилась. Я решился и тотчас же перешёл. Теперешнее моё помещение-имеет одно огромное преимущество перед первым: оно на заднем дворе, и поэтому я не слышу шума экипажей, который с непривычки вчера сильно действовал на мои нервы и причинил отвратительно бессонную ночь. У меня очень теперь покойно, хотя, может быть, менее светло и весело, менее роскошно, чем в первой квартире. Я не буду оспаривать и протестовать против Вашего намерения принять на себя сверх всего остального, чем я Вам обязан, ещё плату за моё помещение. С того момента, как я узнал, что Вам придётся ранее меня приехать в Париж, я знал, что это так будет, т. е. что Вы примете на себя заботы о моем помещении и захотите уменьшить мои здешние расходы. Невыразимо благодарен Вам, друг мой, но раскаиваюсь, что наделал целый ряд глупостей! Зачем я не написал Пахульскому о том, чтобы он не нанимал мне помещения в таком дорогом отеле? Зачем я изменил своему Hôtel de Hollande, где гораздо дешевле, чем здесь, и не приготовил себе там письменно помещения? Мне предлагали там очень милую квартирку (только несколько тёмную) за более дешёвую цену, чем здесь! И как я заранее не сообразил, что те квартиры, где солнце и свет, непременно сопряжены с шумом экипажей, который я переносить решительно не могу ни при занятиях, ни ночью во время сна. Но уж нечего делать. Останусь в Hôtel de Meurice, где дороговизна возмутительна. Вообще после швейцарской дешевизны здешние цены поражают меня. Ни вчера, ни сегодня я не приступал к своим занятиям. Не знаю отчего, только покамест ещё не чувствую к этому никакого влечения. Вообще (чтобы быть вполне откровенным) то розовое настроение, в котором я находился вчера, когда писал Вам письмо утром, мало-помалу перешло в довольно серое, если не чёрное. Оттого ли, что мне очень неприятно было узнать о Ваших здешних неудачах, от шума ли, который, как я сказал выше, действовал мне на нервы, но только я провёл очень скверную ночь и вследствие этого сегодня дурно себя чувствую. Знаете ли, милый друг, что я себя обвиняю немножко в том, что Вы теперь в Париже, который, если не ошибаюсь, совсем не подходит к теперешним требованиям Вашего здоровья. Ведь это я своими восторгами от Парижа надоумил Вас переехать из Вены сюда? Было бы в тысячу раз умнее, если б я как можно более рисовал перед Вашими глазами все прелести Италии, в которой Вы всегда хорошо себя чувствуете? Пожалуйста, не отвечайте на этот вопросительный знак, как и на все мои вопросительные знаки. Надеюсь, что когда я начну заниматься, то примирюсь со всеми своими преувеличенными сегодняшними сомнениями и сожалениями, но сегодня мне с утра все кажется, что не только для Вас, но и для меня было бы лучше, если б вместо Парижа мы очутились где-нибудь в более тихом и более роскошно обставленном в отношении климата и красот природы месте. С каким сожалением я думаю сегодня о незабвенной Viale dei Colli! Я взял, себе место на пятницу в Grand Opéra, a также в концерт Châtelet, где будет идти чудеснейший «Фауст» Берлиоза. Пожалуйста, дорогая моя, поезжайте в этот концерт. Усыпление Фауста и следующий за тем танец сильфов есть одна из гениальнейших музыкальных страниц всех веков и народов. Я с лихорадочным нетерпением буду ожидать воскресенья. Потрудитесь передать Пахульскому, что теперь мой № не 164, а 140. Я буду ожидать его в пятницу в 2 часа. Ваш П. Ч.