Letter 1135

Date	12/24 March 1879
Addressed to	Lev Davydov
Where written	Saint Petersburg
Language	Russian
Autograph Location	Saint Petersburg (Russia): National Library of Russia (ф. 834, ед. хр. 19, л. 19–20)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 550–551 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VIII (1963), p. 152–153

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Петербург 12 м[арта] 1879 Милый мой Лева! Вчера получил твоё письмо, доставившее мне много у довольствия. Несказанно рад устройству своего будущего жилья у Вас и вполне им доволен. Благодарю тебя, голубчик! Я здесь уже 9-ый день. Не стану тебе говорить о том, до какой степени радость свидания с милыми и близкими людьми отравлена для меня прелестями Петербургской жизни. Ты это лучше, чем кто-либо, понимаешь. Когда я прочёл в конце твоего письма к Толе твои слово о невыразимой прелести ощущении которые ты испытываешь, выезжая в поле, нюхая запах оттаивающего поля и смотря на полет журавлей к северу, — то у меня навернулись слезы. Да! ненавистнее Петербурга нет ни одной точки на земном шаре. Тем не менее я в ряд ли попаду к Вам ранее половины апреля. В субботу 17-го марта в Москве идёт мои «Онегин», и мне непременно хочется прослушать его. Я думал была после этого поехать прямо в Каменку, — но уж больно жаль бросить братьев, с которыми только что увиделся, чтобы опять надолго расстаться. Поэтому я, вероятно, вместе с братьями (которые едут в Москву на «Онегина») вернусь в Питер и пробуду здесь святую. Чтобы помирить моё желание поскорее вырваться из Петербурга с потребностью сердца подольше прожить с братьями — мы строили планы всем вместе поехать на святую в Каменку. Но это представляет тысячу неодолимых препятствии, так что в конце концов всего удобнее оказывается, вернувшись из Питера, пробыть до конца фаминой здесь. Кстати, и моё жилище будет готово как раз к тому времени. Я до сих пор ещё не видел Анны. Сегодня отправляюсь к ней. Если не ошибаюсь, о скарлатине беспокоиться нечего. Там, как говорят Карцовы, была всего одна больная, которая уже выздоравливает. Впрочем об этом Маля уже написала Вам. вероятно, подробно. Я нашёл нашего старичка Папаш здоровым, но несколько более слабым, чем он был осенью. Ему ехать теперь в самом деле нельзя. Братья оба здоровы и обо устали от Петербурга и желали бы поскорее вырваться. Впрочем Толя теперь несколько увлечён своими великосветскими успехами. Он познакомился с княгиней Белосельской, Гр[аф] Адлерберг и т. п. звёздами фешенебельного мира, которые очень благосклонны к нему. Вчера он весь день провёл в этом кругу. Не буду тебе описывать убийственно горького впечатления, вынесенного мной из похорон бедного маленького Бутакова. Горе обоих родителей положительно раздирало сердце. Дай бог, чтобы Вера Вас[ильевна] могла поскорее выбраться отсюда. Прощай, голубчик Лева. Крепко целую Сашу, всех детей и тебя. До свиданья—к сожалению, не очень ещё скорого. Буду в Каменке после 10-го. Твои П. Чайковский

Petersburg 12 March 1879 My dear Leva! Yesterday I received your letter, which brought me much satisfaction. I'm unspeakably glad about the arrangements for my future home with you, and completely content with it. Thank you, golubchik! This is already my 9th day here. I won't begin to tell you the extent to which the joy of meeting dear and close people is spoiled for me by the delights of Petersburg life. You will understand this better than anyone. When I read at the end of your letter to Tolya your words about the inexpressible delight of the feeling you experience when going out into a field, smelling the scent of a thawing field, and watching the cranes flying north — then tears came to my eyes. Indeed, there isn't a single point on the globe more loathsome than Petersburg! Nevertheless, it's unlikely that I'll make it to you before the middle of April. On Saturday 17th March my "Onegin" is going on in Moscow, and I want to hear it without fail. I thought about going directly to Kamenka after that, but it's too painful to abandon my brothers, whom I've only now seen for the first time in ages, only to part ways from them again. Therefore, I'll probably, together with my brothers (who are going to Moscow to see "Onegin"), return to Piter and spend Easter there. In order to reconcile my desire to quickly flee Petersburg with the needs of my heart to stay longer with my brothers, we all made plans to go together to Kamenka for Easter. But this presented a thousand insurmountable obstacles, so that in the end it turned out to be more convenient to return from Piter and stay here until the end of Lent. And moreover, this is just when my home will ready. I still haven't seen Anna yet. I'm going to see her today. If I'm not mistaken, there's nothing to fear about scarlet fever. As the Kartsovs say, there is only one patient, who is already recovering. Anyway, Malya has probably already written to you about this in detail. I found our old man Papasha well, but somewhat weaker than he was in the autumn. He really cannot go out now. Both brothers are well and fed up with Petersburg, and both of them would like to escape as quickly as possible. However, Tolya is now rather carried away by his successes in high society. He met Princess Beloselskaya, Count Adlerberg, and other stars of the fashionable world, who have looked very favourably upon him. Yesterday he spent the whole day in this circle. I won't describe to you the mortally poignant impression I came away with from the funeral of poor little Butakov. The grief of both parents was positively heart-breaking. God grant that Vera Vasilyevna can flee from there as soon as possible. Farewell, golubchik Leva. I kiss Sasha and all the children hard. Until we meet — unfortunately this won't be very soon. I'll be at Kamenka after the 10th. Yours P. Tchaikovsky