Letter 1188

Tchaikovsky Research
Date 22 May/3 June–23 May/4 June1879
Addressed to Nadezhda von Meck
Where written Kamenka
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 547)
Publication Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 290–291 ("28 May") (abridged)
П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 2 (1935), p. 124–127
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VIII (1963), p. 228–230

Text

Russian text
(original)
Вторн[ик] 22 мая
10 ч[асов] вечера

У нас здесь настоящий лазарет. Дня четыре тому назад из Одессы приехал брат мой Ипполит на самый короткий срок и в тот же день заболел дифтеритом. Теперь ему лучше, но он выдержал очень тяжёлый болезненный припадок и сильно изменился. Кроме того, больна племянница Вера, племянница Наташа и племянник Митя. У первой невралгия, у двух последних жаба. Во всем этом ничего серьёзного нет, но это заставляет мою бедную сестру быть постоянно на ногах. Она имеет опять крайне истомлённый вид. Было предположение отправиться ей с двумя старшими дочками в Одессу и там пить воды, так как дома ей почти невозможно вести серьёзное леченье, требующее покоя, которого она ни на минуту здесь не имеет. Теперь этот проект по разным причинам оставлен, и идёт речь о найме дачи на южном берегу. Говорят, что это в нынешнем году представляет огромную трудность, что дачи очень дороги, неудобны да и мало их. Бог знает, как это все решится, но только с каждым [днём] все очевиднее делается, что сестре необходимо в течение лета уехать и отдохнуть.

Я стал заниматься очень усердно. Инструментовка оперы — занятие очень приятное, не требующее сильного напряжения, и могло бы приносить мне много удовольствия, если б я не имел слабости вечно торопиться и приходить в отчаяние от ограниченности времени и способностей. Хотелось бы кончить все в один миг; а между тем нужно несколько месяцев упорного труда, чтоб написать большую оркестровую оперную партитуру. Однако ж первое 10 дней через десять будет у меня готово.

Сейчас я приехал с Льв[ом] Вас[ильевичем] из Вербовки. Как жаль, что мы не переедем туда! Там сравнительно с Каменкой так хорошо, так тихо! Он не решается в нынешнем году перевозить семейство туда, так как это требует перевозки из Каменки всего дома и сопряжено вообще с большими хлопотами, а между тем сестра, по всей вероятности, всё-таки куда-нибудь уедет. Бич здешней местности — серые жуки, и в Вербовке наделал много вреда свекловице, но не в той степени, как в Каменке, где пришлось все поля пересеять, и всё-таки даже на пересеве это отвратительное животное упорно держится и уничтожает только что высунувшиеся из земли листочки. Одно спасение — необыкновенно благоприятная погода, способствующая бураку расти, несмотря на изуродованные и объеденные листочки. Говорят, что Граф Бобринский предлагает значительный капитал тому, кто укажет средство уничтожить зловредное насекомое. Знаете ли, милый друг, что в 1875 г[од] серый жук и засуха погубили вконец свекловицу в Смеле у Бобринского и здесь, в Каменке, так что в том году производства на фабрике не было вовсе!


Среда, 23[-го], 8 ч[асов] веч[ера]

Сегодня утром получил Ваше дорогое письмо, милый друг мой. Мне весьма приятно думать, что браиловские комнаты, сад и леса напоминают Вам меня. Я же, со своей стороны, очень часто думаю о всех этих милых моему сердцу местах!

Я спрашивал Льва Вас[ильевича] насчёт Белой церкви. Он не слышал, чтоб она продавалась, но я наведу более точные справки и сообщу Вам о них. Лев Васильевич] в прошлом году был там и рассказывал нам о необычайной красоте усадьбы и парка.

Письмо, которое Вы послали мне, написано не ко мне, но я его всё-таки на всякий случай распечатал. Оно по-польски, и я не понимаю, в чем заключается. Прилагаю Вам его. Пусть прочитает Пахульский. Может быть, в нем заключаются какие-нибудь интересные для моего однофамильца сведения. В последнем случае, не правда ли, друг мой, следует возвратить его в Жмеринку, где, может быть, г. Виктор Чайковский сыщется. Между поляками моих однофамильцев очень много. Вероятно, я и сам польского происхождения, но в точности решительно не знаю, кто были мои предки. Мне известно только, что мой дед был врач и жил в Вятской губ[ернии], а засим моё генеалогическое древо теряется во мраке неизвестности. Очень может быть, что и г. Виктор Чайковский и тот однофамилец, который ежедневно публикует в «Моск[овских] вед[омостях]» об изобретённом им пластыре для мозолей, — мои отдалённые родственники.

Ночные фиалки, о которых Вы пишете, мне очень-известны. Они очень обильно растут на севере; в июне и в Моск[овской] губ[ернии] их очень много. Их аромат очень приятен, но несколько приторен. Зато они чрезвычайно красивы, и так как растут тотчас после от цвета ландышей, то, когда случалось живать летом на севере, я утешался ими, и их белый цвет отчасти даже напоминал мне несравненный весенний цветочек, об от цвете которого я очень сокрушаюсь.

Если я не ошибаюсь, в Мариенгай, в самом конце, стоя лицом к дому, по правой стороне, у Вас есть великолепные-белые акации. Цветут ли они теперь? Здесь они уже отцвели. Вообще в Каменке в нынешнем году все отцвело необыкновенно скоро; теперь в полном цвету жасмины, но я их не особенно люблю. Роз здесь очень мало.

Брату Ипполиту сегодня опять хуже, и он должен опять отложить свой отъезд, а между тем служебные обязанности призывают его в Одессу. Племянник и племянницы выздоравливают.

Относительно бюджетной суммы — попрошу Вас, милый друг, прислать её по почте (адрес: по Фаст[овской] жел[езной] дор[оге] на ст[анцию] Бобринскую, в Смелянскую почтовую контору, оттуда в Кам[енку], П. И. Ч.), но только в том случае, если это не причиняет никаких затруднений. Во всяком случае, прошу Вас, друг мой, не посылать сюда Ив[ана] Вас[ильева]; я совсем не желал бы отнимать его услуги от Бас хотя бы и на короткий срок. Ждать я могу сколько угодно. Если Вы найдёте более удобным теперь не посылать мне денег, а подождать удобного случая, — то, ради Бога, не стесняйтесь тем соображением, что я, может быть, нуждаюсь. Ещё раз повторяю, что ждать могу сколько угодно. Засим, попросив Вас передать почтительный поклон Юлье Карловне, поцелуй Милочке и дружеское приветствие Пахульскому, остаюсь горячо Вас любящий

П. Чайковский

Пожалуйста, побывайте в Людавском лесу. Что за роскошь!