Letter 1193

Tchaikovsky Research
Date 29 May/10 June–30 May/11 June 1879
Addressed to Nadezhda von Meck
Where written Kamenka
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 548)
Publication Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 291 (abridged)
П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 2 (1935), p. 128–130
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VIII (1963), p. 235–237

Text

Russian text
(original)
Каменка
29 м[ая] 1879 г[ода]

Какое благодатное лето стоит в этом году! Оно одинаково благоприятно и для хозяйства и для прогулок. Жучки, которые одно время грозили серьёзной опасностью для свекловицы, — внезапно исчезли, и хотя во многих местах листья сильно попорчены, но это не мешает буракам расти превосходно. Вообще урожай во всех отношениях будет превосходный. Пшеница великолепная, рожь тоже. По поводу хлеба мне хочется сказать Вам, милый друг, следующее. Я внимательно читал речи Бисмарка по случаю пошлины на хлеб, а также все, что писалось об этом предмете в газетах. Очень много говорят теперь о том значении, которое должна получить Либава как порт, которому суждено вследствие пошлины заменить Кёнигсберг и другие немецкие порты. Бисмарк толкует, что Либава не опасная соперница прусским торговым портам, так как в ней нет крупного купечества и соответственного капитала. Другие говорят, что его возражение неосновательно и что купцы и капиталы явятся. Но мне очень интересно знать, как Вы на это смотрите и имеет ли Ваша Либ[аво]-Ром[енская] дорога шансы вследствие нового порядка разбогатеть. Мне очень приятно было бы узнать от Вас, что Вы об этом думаете и как отразится, по Вашему мнению, боевая пошлина Бисмарка на Ваших частных делах. Как я желал бы, чтоб Бисмарк ошибался, чтоб Россия ничего не проиграла от его выдумки и чтоб ему же пришлось раскаяться в своих каверзах против русской торговли и промышленности! Я мало смыслю в этих делах, но мне кажется, что теперь следовало бы наложить самые тяжкие пошлины на немецкие товары. Я вообще протекционист, и с моей дилетантской точки зрения мне кажется, что мы только можем выиграть от самой строгой запретительной системы.

Дня четыре тому назад здесь появились тучи мошек, значительно отравляющие прогулки. Утверждают, что они исчезнут дней через 5–6 и что это случается довольно часто, хотя и не каждый год. Когда мы сидим в лесу, приходится зажигать костер для защиты от этих назойливых насекомых.

Насчёт Белой церкви я могу сказать Вам самым положительным образом, что она не продаётся. По крайней мере, никто здесь об этом никогда не слышал. Граф Браницкий, которому она принадлежит, почти каждое лето сам живёт в своём великолепном замке. Я и рад и не рад, что Вы не можете приобрести это имение. Разумеется, очень приятно было бы видеть в Ваших руках такое великолепное имение, притом близкое к Каменке, — но мне жаль было бы Браилова, которое сделалось для меня чем-то родным и близким. Если б Вы приобрели Белую церковь, то уж не стали бы, вероятно, жить в Браилове! Марсель говорил мне как-то, что Карл Фёдорович имел в виду когда-то соединить Мариенгай с садом. Вот это было бы крайне желательно, хотя, к сожалению, я понимаю, что план этот имеет много неудобств, и прежде всего это затруднило бы сообщения, так как пришлось бы уничтожить дорогу, идущую параллельно с парком.

Сегодня я окончил первое действие оперы. Партитура вышла объёмистая. Какое наслаждение рассматривать свою уже вполне готовую партитуру! Для музыканта партитура не только коллекция разнообразных нот и пауз, — а целая картина, среди которой ясно выделяются главные фигуры, побочные и второстепенные, и, наконец, фон. Для меня всякая оркестровая партитура — не только предвкушение будущих удовольствий органов слуха, — но и непосредственное наслаждение органов зрения. Поэтому я педантически соблюдаю чистоту в партитурах своих и не терплю в них поправок, помарок, чернильных пятен. Нужно мне будет непременно, когда-нибудь похвастать перед Вами, милый друг, моим нотным чистописанием, и я при первом удобном случае покажу Вам одну из своих партитур. Если, как я думаю, мне удастся побывать в Симаках, то непременно пошлю Вам посмотреть партитуру оперы.


30 мая

На меня во время прогулки сегодня напало стадо мошек. Ничего подобного я ещё не испытал в жизни. Целая чёрная туча их летала над моей головой, садилась в волоса, уши, глаза, нос и рот. Напрасно я курил три папиросы сряду, напрасно бежал, вертел платком и махал руками. Это было что-то ужасное. Целые сотни их остались у меня в волосах, на шее, на спине. Наконец я должен был спрятаться в пшеницу и укрыться с головой до тех пор, пока они, наконец, не оставили меня. Говорят, что если случится сильный дождь, то они исчезнут. Я приговорён теперь для своих прогулок оставаться в пределах сада, который здесь имеет мало прелести, — до тех пор, пока опасность от мошек минует.

Юргенсон пишет мне, что в[еликий] к[нязь] Константин Николаевич просил Рубинштейна дать ему случай прослушать «Евгения Онегина» и что Н[иколай] Г[ригорьевич] обещался устроить все представление 13-го июня. Из этого следует, что всю бедную Консерваторию, по крайней мере, тех, которые участвуют в исполнении оперы, — задержат до 13-го июня. Вероятно, и Данильченко не попадёт к Вам раньше 15-го июня.

Сегодня я принялся за второе действие, но работал мало, так как мы ездили все в Вербовку. Как мне жаль, что мы живём не в Вербовке. Гам так тихо, воздух так чист, так пахнет деревней!

До свиданья, дорогой, милый, добрый друг! Дай Бог Вам всяких благ и, главное, здоровья.

Ваш П. Чайковский

Юлье Карловне сердечный поклон, Милочке поцелуй, а такте и её новой кукле. Пахульскому дружеский поклон.