Letter 1253

Date	13/25 August 1879
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	Simaki
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1253)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 610–611 П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 231–232 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VIII (1963), p. 316–317 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 225 (English translation; abridged)

Text

Russian text (original)

Симаки 13 aвг[ycтa] 1879 г[ода] Если б я тебе не писал письмо вчера, то сказал бы тебе, что невыразимо наслаждаюсь и местностью, среди которой нахожусь, и чудным домиком, и образом жизни, и прогулками. В первые два дня меня очень светил. Пахульский, который предложил мне привезти ко мне Милочку, младшую Дочь Н[адежды] Ф[иларетовны], очень мной интересующуюся. Мне этого ужасно не хотелось, да и самого его я не особенно желал видеть. После некоторой борьбы я решился прямо написать Н[адежде] Ф[иларетовне], что, несмотря на всю мою симпатию к Милочке, я не желаю её видеть, так как дорожу моими отношениями к ней (т. е. Н[адежде] Ф[иларетовне]), В том виде, Как они теперь, что мне нужна невидимость не только самой Н[адежды] Ф[иларетовны], но и ближайших к ней лиц. В ответ я получил заверение, что она смотрит на наши отношения совершенно так же и что Пахульский был очень наивен, воображая, что она пустит Милочку нарушать моё одиночество. Это меня успокоило совершенно; ведь я побаивался, что и сама Н[адежда] Ф[иларетовна], пожалуй, задумает нарушить сущность наших отношений и пожелает меня видеть. С тех пор я совершенно успокоился. Даже сегодня, несмотря на печальное известие о бедном Ник[олае] Льв[овиче], я чувствую себя грустным, но покойным. Я, конечно, всплакнул о бедном старичке, но одиночество, ненадобность сдерживаться и скрывать свою печаль, а главное, природа, чудная, всепримиряющая, имели на меня самое благотворное влияние. Одним словом мне сегодня грустно, но я не расстроен не раздражён. Работал я больше, чем когда-либо. Чтоб не рассказывать тебе грустные обстоятельства о конце Н[иколая] Л[ьвовича], прилагаю Кондратьевское письмо. Получил также вчера твоё письмо, очень меня утешившее. Как мне ни жаль думать, что ты в Петербурге, — но я рад, что служебные обстоятельства совершенно благополучны. Я ещё ничего не могу сказать о том, когда отсюда уеду. Мне здесь до того хорошо, удобно и отрадно, что если из твоих писем увижу, что ты не особенно сильно скучаешь, я желал бы остаться в Симаках ещё недели две по меньшей Мере. Трудно в письме рассказать тебе всю прелесть здешней жизни, — но я никогда и не мечтал о подобном благополучии. Вчера ездил на лодке с Алёшей в чудный, необычайно живописный лес. Там бродил, искал грибы, пил чай и вернулся, когда уже совсем стемнело. Купанье у меня отличное. Погода стояла все время чудная; только сегодня опять немножко хмурится. Работа моя идёт от лично. Кроме оперы, которая недели через полторы будет вполне готова, я хочу переменить один номер в моей новой сюите. Я его уже вчера сочинил; нужно будет только один день посвятить на инструментовку. Кроме. того, необходимо переписать либретто. Всё это займёт у меня две недели, — никак не больше. О поездке в Петербург думаю с большим удовольствием, ужасно хочется увидеть тебя, Папочку, но, признаться, я предпочёл бы приехать после Сашиного отъезда, дабы не попасть прямо из деревни в суету. Пожалуйста, пиши мне такие же интересные и обстоятельные письма, как сегодняшнее. Каким образом тебе могло не хватит денег на 1-ый класс? Решительно не понимаю! Устал и потому, против принятого обыкновения, кончаю не на последней страничке. Нежнейшим образом целую тебя. Как жаль, что Володя Жедринский не остаётся с тобой. П. Чайковский Письмо Кондратьева сохрани до моего приезда.