Letter 1334

Tchaikovsky Research
Date 13/25 November–14/26 November 1879
Addressed to Nadezhda von Meck
Where written Paris
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 600)
Publication П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 2 (1935), p. 246–248
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VIII (1963), p. 413–415

Text

Russian text
(original)
Париж
12 ч[асов] ночи, Вторник

Очень приятный вечер! Встреча Пахульского доставила мне величайшее удовольствие. Мне приятно было видеть его и ради него, и ради Viale dei Colli, и Симаков, которые он мне напоминает, и, наконец, главное, ради сообщённых им известий об относительном благосостоянии Вашего здоровья. По уходе его я прочёл Ваше дорогое письмо, из коего усматриваю, что Вы далеко ещё не совсем поправились. Это значительно портит мне полноту удовольствия, ощущаемого вследствие пребывания в милом Париже, в нескольких шагах от Вас, милый и бесконечно дорогой друг! Во всяком случае, из всего, что мне рассказал Влад[ислав] Альберт[ович], я вывожу заключение, что Вы, по крайней мере, на пути к выздоровлению.

Милый друг! Хорошо ли Вы делаете, что возвращаетесь в Аркашон? Не забудьте, что теперь ноябрь, что, вероятно, начнутся туманы и дожди, что Аркашон всё-таки не Италия, где солнце и в ноябре бывает приветно и ласково, что Вы дорогой можете простудиться, что там всё-таки нет под рукой таких медицинских средств, как здесь, и что, наконец, при том раздражённом состоянии нервов, в коем Вы находитесь, Вам лучше всего как можно дольше сидеть на одном месте! Ради Бога, не думайте, что все это я говорю руководимый недоверием к прелестям Аркашона и нежеланием расставаться с Парижем. Во-первых, из Ваших слов я вижу, что Аркашон должен быть в моем вкусе; во-вторых, мне хорошо везде, где покойно и тихо, а, в-третьих, я рад быть где бы то ни было, если чувствую себя под Вашим тёплым крылышком. Нет! я говорю все это единственно ввиду требований Вашего здоровья. Вы велите мне откровенно сказать насчёт того, не стремится ли моё сердце в Рим, к брату. Буду Вам отвечать откровенно. Модесту очень трудно одному с Колей, так как он ни на единую минуту не может его оставить одного и, следовательно, связан по рукам и ногам, пока меня и Алёши не будет около него, и я с радостью готов помогать Модесту беречь мальчика, которого люблю горячо. Но я предварил его, что раньше 15-го декабря в Риме не буду, и с совершенно покойною совестью могу позволить себе до Вашего отъезда в Россию наслаждение жить вблизи Вас. Теперь позвольте мне в свою очередь просить Вас нисколько не стесняться Вашим обещанием побаловать меня в Аркашоне, и если Вы встретите хоть малейшее затруднение в приискании для меня помещения в Аркашоне, то, ради Бога, милый друг, напишите мне без всяких церемоний, что места для меня не нашлось. Я буду здесь ожидать Ваших распоряжений из Аркашона и, как бы Вы ни решили, — подчинюсь им. Вы не сомневаетесь, конечно, что для меня будет величайшим удовольствием жить в милом месте, поблизости от Вас, — но, если бы это оказалось затруднительным, — я помирюсь с невозможностью.

Хорошо ли Вы делаете, милый друг, оставаясь при решении ехать в декабре в Россию? Не лучше ли для Вашего здоровья остаться на зиму на юге? Какое было бы счастие, если б приблизительно после рождества Вы бы могли понемножку добраться до Рима и там провести месяца три! Ведь не невозможно было бы на праздники, по примеру прошлого года, выписать Колю и Сашу хоть бы в Париж, а уж потом переселиться в Италию? Если б это случилось? Как это было бы хорошо!

То, что Вы пишете о Влад[имире] Карл[овиче], доставило-мне величайшее удовольствие. До сих пор я не имел об нем никакого понятия, и так как Вы никогда ничего мне об нем не говорили, — то я и вообразил, что он как бы отрезанный ломоть от семьи Вашей и что он менее близок Вашему сердцу, чем Коля и Саша! Как симпатичен он мне сделался с сегодняшнего дня, и как крепко я полюбил его! Радуюсь, что случай привёл к разъяснению для меня его характера и настоящих отношений к Вам!

Не приберу слов, чтобы как следует поблагодарить Вас за устройство дела касательно исполнения нашей симфонии. Я радуюсь, что Colonne её сыграет, хотя нисколько не заблуждаюсь насчёт степени успеха. Успеха, наверное, на первый раз не будет, — но это ничего ровно не значит: пусть бранят, — но пусть слушают. Это во всяком случае большой шаг вперёд в деле ознакомления иностранных публик с моей музыкой.

Вы не поверите, милый друг, как мне приятно очутиться в тех самых комнатках, где я так счастливо провёл месяц в прошлом году. Точно будто и не выезжал отсюда!

В Берлине я порядком проскучал. Какой в сравнении с Парижем жалкий город! И на моё несчастье не случилось ни интересного концерта, ни интересной оперы.

Здесь в воскресенье у Паделу пойдёт «La prise de Troie» Берлиоза. Мне очень хочется её услышать.

Завтра днём буду ещё раз писать Вам и отвечу на Ваша вопросы. А Вас прошу, милый друг, не утруждать себя писанием ко мне в случае, если Вы не абсолютно будете здоровы. Спасибо Вам за все!

Безгранично любящий Вас,

П. Чайковский

Я с большим удовольствием гулял сейчас по бульварам.