Letter 1484
Date | 25 April/7 May 1880 |
---|---|
Addressed to | Alina Konradi |
Where written | Kamenka |
Language | Russian |
Autograph Location | Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 230) |
Publication | П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том IX (1965), p. 114–115 |
Text and Translation
Russian text (original) |
English translation By Brett Langston |
Апр[еля] 28, 1880 г[ода] Каменка Добрейшая Алина Ивановна!
Получил вчера Ваше письмо. Оно произвело на меня грустное впечатление. Для меня очевидно, что Вы снова повергнуты в тревогу и тоску. Я объясняю это близостью решительного исхода дела, и мне понятно, что крутой переворот в Вашей жизни должен отозваться большими нравственными терзаниями. Но уверяю Вас, Алина Ивановна, что все неблагоприятные последствия Вашего разрыва с Г[ерманом] К[арловичем] представляются Вам в эту минуту в самом преувеличенном виде. Вы пишете напр[имер], что кроме меня никто из находящихся в Каменке не принимает в Вас сердечного участия. Совершенно ошибочное предположение! Все, кому известны Ваши домашние обстоятельства, от всей души сочувствуют Вам и желают, чтобы как можно скорее Вы успокоились и утешились. Что касается Модеста, то будьте уверены, что именно он больше кого бы то ни было соболезнует Вам и желает Вам счастья. Коле он ещё ничего не говорил, так как Герман Карлович просил его отложить это до Гранкино. А покамест Модест понемножку приготовляет его к тяжёлой Минуте. Коля знает только, что Вы и Вера не будете в Гранкине, и каждый раз, когда об этом говорит, заливается слезами. Ему нелегко достанется предстоящий переворот, но я надеюсь, что мало-помалу он будет приготовлен и в конце концов все обойдётся благополучно. Модест никогда и не думал, что придётся обвинять и чернить Вас в глазах Коли; он только считал невозможным обойтись без того, чтобы не сказать Коле, что Вы оставили дом!! *. В настоящее время он решительно ещё не предвидит, в какой именно форме Коле будет сообщена истина. Но он именно об том только и думает, как бы сохранить в душе Коли ту чистую сыновнюю привязанность, которую он к Вам питает, и Вы можете быть уверены, что это так и будет. Коля, слава Богу, здоров, бодр и мил более, чем когда-либо. Модест будет писать Вам. Пожалуйста, Алина Ивановна, вооружитесь мужеством и переносите с философским спокойствием тяжёлую минуту. Знайте, что ни один порядочный человек никогда и ни в чем Вас не обвинит и всегда поймёт, что Вы жертва роковых и независимых от Вашей воли обстоятельств. Поверьте, что все кончится вполне благополучно. Искренно преданный Вам, П. Чайковский * Т. е. по Вашему произвольному решению. |
April 28, 1880 Kamenka Most kind Alina Ivanovna!
I received your letter today. It made me feel very sad. It is clear to me that you have again fallen into despondency and despair. I put this down to the proximity of the decisive outcome, and understand that the abrupt upheaval in your life must be the cause of great moral anguish. But I assure you, Alina Ivanovna, that all the adverse consequences of your break from Herman Karlovich appear to you at this moment in a most exaggerated form. For example, you write that besides me, you find no-one at Kamenka has taken you to their hearts. This is a completely erroneous assumption! Everyone who is aware of your domestic circumstances sympathizes with you wholeheartedly, and wishes you peace and solace as soon as possible. As for Modest, you can indeed rest assured that there is no-one who feels more sympathetic, and wishes you more happiness. He still hasn't said anything to Kolya yet, since Herman Karlovich asked him to delay this until Grankino. In the meantime, Modest is gradually preparing him for the difficult moment. Kolya knows only that you and Vera won't be at Grankino, and each time it's discussed he is full of tears. The forthcoming upheaval won't be easy for him, but I hope that little by little he will be prepared, and ultimately he will become reconciled to everything. Modest has never thought for a moment that he would have to blame and slander you in Kolya's eyes; he merely considered it would be impossible to go on without telling Kolya that you had left home!! *. At the present moment he certainly doesn't know how Kolya will be informed of the news. But his only concern is how to preserve in Kolya's soul that pure filial affection he has for you, and you can be sure that it will be so. Kolya, praise God, is healthy, cheerful and even sweeter than ever. Modest will be writing to you. Please, Alina Ivanovna, brace yourself with courage and bear this difficult moment with a philosophical calm. Know that not a single decent person will ever blame you for anything, and they will always understand you are a victim of fateful circumstances independent of your will. Believe me that everything will end up completely for the better. Your sincerely devoted, P. Tchaikovsky * i.e. in accordance with your own decision. |