Letter 149

Date	15/27 or 16/28 September 1869
Addressed to	Aleksandra Davydova
Where written	Moscow
Language	Russian
Autograph Location	Saint Petersburg (Russia): National Library of Russia (ф. 834, ед. хр. 16, л. 66–68)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 131–132 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том V (1959), p. 171–172

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Милая моя Саня! Есть у меня один ученик, молодой человек, очень образованный и очень хороший; летом он жил на кондициях в одном помещичьем семействе в Рязанской губернии. Оттуда он приезжал в конце прошлого месяца в Москву и был у меня. Между прочим, он стал мне рассказывать про одну M[ademoise]lle Mortier de Fontaine, живущую в том же семействе в качестве гувернантки и описал мне её в таких красках, что я изумился и про себя подумал, что для тебя эта девица была бы находкой. Она француженка, проведшая детство и получившая первоначальное воспитание в Росcии, но окончила она своё образование в Германии. Все эти три языка знает в совершенстве, также знает английский язык и всевозможные науки. Музыку знает и имеет очень развитой вкус, — впрочем, играет хотя недурно, но и не особенно хорошо. У знав все это, я просил Иванова (уехавшего опять туда же) поговорить с ней, узнать, не хочет ли она переменить место, и написать об её условиях. Прилагаю при [сем] полученный мною недавно ответ и прошу тебя, моя милая Саня, обстоятельно мне написать, должен ли и могу ли действовать решительно. Кроме того, вчера я видел англичанку, говорящую по-французски и ищущую место; цена её очень дорога: 600 р[ублей] сер[ебром]. Итак, скорее пиши мне. На днях Шиловский, уезжая в Петербург, предложил мне проехаться туда в семейном вагоне; так [как] этот бедный, больной мальчик уезжает на целых 20-года за границу и очень грустит, что расстаётся со мной, — то я решился съездить в Петербург на 2 дня с тем, чтобы нигде не показываться. И действительно, кроме Балакирева и Адамова (с к[ото]рым я должен был говорить о Толе), я ни у кого не был. Между тем все о моем приезде узнали, все (кроме Давыдовых) на меня сердится и Модест пишет, что мой приезд наделал ему много хлопот, так как к нему все приставали с расспросами. Ради Бога, Саня, если Ваши будут тебе писать, то объясни им, что я не был у них во избежание визитов к Тёткам и другим родным, что бы взяло у меня все время, а ведь я ехал для Шиловского и у него остановился. Скажи им, что если я кого люблю всем сердцем в Петербурге, так это именно их, и что для меня было бы большим горем, если б они в этом усумнились. В Москве я устроился премило; комнатка моя просто прелесть; я порядком поиздержался на неё, но не раскаиваюсью Был на днях у милой Катерины Васильевны. Выходя от неё, встретил очень состарившегося Вас[илия] Вас[ильевича] и Алекс[андру] Мих[айловну]. Последняя посмотрела на меня с такай злобой, что я испугался; должно быть оттого, что я мало у них бывал в прошлом году. Да что ж мне делать с моим несчастным характерам, боящимся людей и с трудам привыкающим к людям. Целую тебя, моя голубушка. Обними от меня крепка всех: Папашу, Л[изавету] М[ихайловну], Леву и всех детей. Пиши скорей, адресуй в Консерваторию. П. Чайковский

My dear Sanya! I have one student, a young fellow, very educated and very fine; in the summer he lived in comfort with a landowner's family in Ryazan province. He came from there to Moscow at the end of last month, and visited me. It so happened that he began to tell me about one Mademoiselle Mortier de Fontaine, who lived with the same family as a governess, and described her to me in such glowing terms that I was astonished, and thought to myself that this girl would be a find for you. She is French, spent her childhood and was originally brought up in Russia, but she completed her education in Germany. She knows all three of these languages perfectly, and also knows the English language and all manner of sciences. She knows music and has a very developed taste — although she doesn't play all that badly, she isn't particularly good. Having learned all this, I asked Ivanov (who was going there again) to talk to her, ascertain if she would like to change her position, and write about her terms. I'm enclosing the reply I recently received, and I ask you, my dear Sanya, to write to me in detail whether I should and can act decisively. Besides this, yesterday I saw an Englishwoman speaking French and seeking a position; her price is very high: 600 silver rubles. So, write to me quickly. The other day Shilovsky, leaving for Petersburg, suggested that I travel there in the family carriage; since this poor, sick boy was leaving for a whole 20 years abroad, and was very upset to be parting with me, I decided to go to Petersburg for a couple of days, so as not to show myself anywhere. And indeed, besides Balakirev and Adamov (with whom I had to talk about Tolya), I didn't visit anyone. Meanwhile, everyone found out about my arrival, everyone (besides the Davydovs) is angry with me, and Modest writes that my arrival caused him a great deal of trouble, since everyone was pestering him with enquiries. For God's sake, Sanya, if your lot write to you, then explain to them that I didn't visit them to avoid visiting my aunts and other relatives, which would take up all my time, but rather I was travelling for Shilovsky, and stayed with him Tell them that if I love anyone wholeheartedly in Petersburg, it is them, and that I would be very upset if they doubted this. I've settled in very nicely in Moscow; my little room is simply delightful; I've spent a fair amount on it, but do not regret it. The other day I was with Katerina Vasilyevna. On leaving her, I encountered a very aged Vasily Vasilyevich and Aleksandra Mikhaylovna. The latter regarded me with such contempt that I was frightened; probably because I'd visited them so little this last year. What am I to do with my unfortunate character, being fearful of people and having difficulty becoming accustomed to them. I kiss you, my golubushka. Give everyone a big hug from me: Papasha, Lizaveta Mikhaylovna, Lyova and all the children. Write quickly, addressing it to the Conservatory. P. Tchaikovsky