Letter 1553

Tchaikovsky Research
Date 31 July/12 August–2/14 August 1880
Addressed to Modest Tchaikovsky
Where written Kamenka
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1602)
Publication Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 410–411 ("31 June"; abridged)
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том IX (1965), p. 220–221

Text

Russian text
(original)
Каменка
31-го июля [18]80.

Вот уже двое суток, что я в Каменке. Трудно определить сущность моих ощущений. Я был рад и очень рад видеть всех наших, — но мне невесело. Какая-то апатия на меня нашла: отвращение к занятиям, к чтению, а уж в особенности к гулянию, хотя Я по обязанности и отхаживаю свои два часа. Кроме людей мне все здесь кажется погано, паршиво, начиная с воздуха. Когда я вспомню опьяняющий прелестью садовых, полевых и лесных ароматов симацкий воздух, когда посмотрю на здешние чахлые и пыльные деревья, на утоптанную и сухую зелень, ,когда вместо чистой, прозрачной и привольной Симацкой речки сажусь в свою Sitzbad, — меня берет не грусть, а какая-то тошнота, именно тошнота. Даже комнатка моя, которую я люблю и в которую всегда с удовольствием вхожу, когда приезжаю из Петербурга, — теперь кажется мне душной и тесной. Мне так при вольно, комфортабельно было в Симаках!

Но все это пройдёт понемногу. Помирюсь и с воздухом, и с Тростянкой (pour tout potage), и с комнаткой. Зато мне приятно видеть, что Саша весела и здорова, что Танюша в добром и весёлом состоянии духа, приятно видеть вообще их всех, и Бобика в особенности. Затевается спектакль, и вчера уже была 1-я репетиция. Сегодня все они поехали к Раевской, у ,которой гостят княжны Яшвиль. Женя совсем другая, т. е. молчаливая и уж не толкующая о своей любви к космографии; но говорят, что это новая комедия, ещё более тошная. Алекс[андра] Ив[ановна] была очень больна, т. е. совсем при смерти. Теперь ей лучше. Вчера я её видел лежавшую в постели, худую, жёлтую, но уже оживающую. Когда ей стало лучше, она сказала Саше: «Ведь грех сказать, а я уж испугалась, думала, что приходится проститься со всеми вами. Уж так жалко, так жалко было! А ведь, кажется, готовлюсь давно к смерти!» Видно, и в 76 лет не легко расставаться с жизнью.

Я занял у Юргенсона порядочный куш, но придётся ехать получать деньги в Киев из банка. На днях я съезжу на один день.

Бранил Каменку, а теперь испугался, что это заставит тебя раздумать поселиться здесь на 2 месяца. Не обращай на брань внимания. Осенью здесь хорошо. Нет, пожалуйста, Модичка, не передумывай.

Кто чуть не плачет с тоски, это Алёша. И в самом деле ему хорошо живётся в Симаках!


2 августа

Начинаю, но очень туго и понемножку, втягиваться в каменскую жизнь. Получил твоё письмо. Позволяю тебе писать мне не более одно маленького листочка в неде-лю, лишь бы только ты серьёзно занялся повестью. Целую,

П. Чайковский

Количку благодарю и буду ему писать к следующей почте. Алёша пишет ему.