Letter 1835

Date	16/28 August 1881
Addressed to	Pyotr Jurgenson
Where written	Kamenka
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 2345)
Publication	П. И. Чайковский. Переписка с П. И. Юргенсоном, том 1 (1938), p. 203–204 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том X (1966), p. 198–199

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Каменка 16-ое августа Душа моя! Кольрейфу я действительно должен 300 р[ублей]. Так как я думал, что плачу ему проценты на прежнем основании, то мало тревожился этим долгом и собирался погасить его 1-го октября. Теперь я попрошу тебя сделать одно из двух: или 1) сказать Кольрейфу или Кольрейфше, чтобы они соблаговолили подождать до 1-го октября, или же 2) заплатить им, если это тебе не трудно, 200 р[ублей], остальные онипол учат 1-го октября, и тогда же я разъясню вопрос о процентах. Я тебе послал с Сангурским порядочное количество приготовленного уже Бортнянского, но меня смущает, что гравирование начнётся не по порядку. Это ничего? Можешь, если находишь нужным, говорить Фирциганову и им подобным об истинных размерах гонорара, но прошу тебя убедительно даже не намекать никогда насчёт M[ada]me Meкк. Предложение мне места в Петерб[ургской] консерв[атории] есть факт, совершившийся в 1878 году, когда я после годового отсутствия вновь вернулся ненадолго в нашу консерв[аторию]. Давыдов не только предлагал, но упрашивал, умолял меня принять это место на следующих условиях: иметь два раза в неделю классы по 2 часа и давать их, если хочу, на дому. В середине я могу езжать на 2 месяца. За это я получал бы 6000. Конечно, эти условия неестественно для меня выгодны и чрезмерны; но объяснение их очень просто. Давыдов тогда только что поссорился с Н[иколаем] Гр[игорьевичем] и приглашал меня не столько для чести иметь меня под своим началам, сколько из желания нанести неприятность Н[иколаю] Г[ригорьевичу]. Все это я напоминаю тебе не для того, чтобы ты это рассказывал, а чтоб разъяснить преувеличенность выгодных условий и чтобы ты не думал, что я тут что-нибудь выдумал. Когда первый пыл ненависти к Н[иколаюl Гр[игорьевичу] у Давыдова прошёл, — он успокоился, и с тех пор ни разу он не возобновлял попытки залучить меня. Я предпочёл бы, чтобы ты все это не рассказывал: мне будет неприятно, если Давыдов узнает, что я хвастаюсь его заискиванием. До свиданья, душа моя. Твой П. Чайковский Мой Алёша получает отпуск. Если он придёт к тебе просить денег, то дай ему, пожалуйста, 25 р[ублей] сер[ебром].

Kamenka 16th August My dear chap! I actually owe Kolreif 300 rubles. As I thought that I was paying him interest at the same rate as before, I was a little concerned about this debt, and had intended to pay it off on 1st October. Now I will ask you to do one of two things: either 1) tell Kolreif or Kolreifsha that they'll have to deign to wait until 1st October, or 2) if it's not difficult for you, pay them 200 rubles, and they shall receive the remainder on 1st October, when I shall clarify the question of interest. I sent Sangursky to you with a decent quantity of Bortnyansky that's already been prepared, but I'm perplexed that the engraving will be starting out of order. Is this important? If you find it necessary, you can tell Firtsiganov and the like about the true size of the fee, but I earnestly request you to not even hint about anything to do with Madame Meck. It is a fact that I was offered a position at the Petersburg Conservatory in 1878, when after a year's absence I briefly returned again to our Conservatory. Davydov not merely offered, but implored and begged me to accept this position on the following terms: to have two-hourly classes twice a week, and if I wanted, to give them at home. I could go away for 2 months in the middle of term. For that I would have received 6000. Of course, these conditions were contrived for my benefit and excessive; but the explanation is very simple. Davydov had just quarrelled with Nikolay Grigoryevich, and invited me not so much for having me on his staff, but out of a desire to cause unpleasantness for Nikolay Grigoryevich. I'm not recounting all this so that you will repeat it, but to explain the exaggeratedly favourable terms, and so that you don't think I've made something up. When his first bout of hatred towards Nikolay Grigoryevich had passed, Davydov calmed down, and since then he's never renewed his attempts to entice me. I would prefer you not to repeat all this: it would be unpleasant for me if Davydov learned that I'd been bragging about his approaches. Until we meet, my dear chap. Yours P. Tchaikovsky My Alyosha has been given leave. If he comes to you for money then, please, give him 25 silver rubles.