Letter 1876

Tchaikovsky Research
Date 20 October/1 November 1881
Addressed to Nadezhda von Meck
Where written Kamenka
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 751)
Publication П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 2 (1935), p. 564–567
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том X (1966), p. 248–250

Text

Russian text
(original)
Каменка
20 окт[ября] 1881

Друг мой! милый, лучший друг! Как мне выразить Вам чувства, возбуждённые письмом Вашим! Я был так тронут, что долго не мог прийти в себя и плакал от умиления. И вместе с тем я досадовал на себя. Зная всю безграничность доброты Вашей, я не должен был своими жалобами на скучную работу и вынужденное сидение в Каменке возбуждать в Вас сожаление к себе и желание тотчас же прийти ко мне на помощь. В сущности, никто менее меня не имеет права жаловаться на судьбу; если часто я не пользуюсь свободой и не нахожу возможности жить так, как хочу, — то в этом виноват никто иной, как я сам. Единственное оправдание моё только в том, что, подобно Вам, я не могу быть покоен, не могу пользоваться и наслаждаться материальными и моральными благами, когда мне известно, что тот или другой близкий или случайно столкнувшийся со мной человек — нуждается. Я трачу свои относительно большие средства больше на других, чем на себя. Не для того, чтобы похвалиться перед Вами добротою своего сердца, я говорю это, но я должен сказать это Вам, чтобы объяснить, почему, несмотря на обеспеченность, граничащую с богатством, я часто бываю стеснён до того, что принимаю на себя такую действительно отупляющую меня работу, как редакция Бортнянского. Все мои близкие упрекают меня в расточительности, т. е. в том, что я беру на себя роль благотворителя в таких размерах, на какие не имею достаточно данных. Но что же мне делать, если я беспрестанно натыкаюсь на действительные нужды, когда ко мне беспрестанно обращаются за помощью люди, действительно нуждающиеся и действительно достойные помощи и участия? Впрочем, мне нечего объяснять это Вам. Именно Вы, милый друг мой, но только в ещё гораздо большей степени, страдаете тем недостатком, что не умеете отказывать и не можете ради собственного интереса равнодушно смотреть на чужую нужду.

Но я умоляю Вас, дорогая моя, впредь никогда больше не нарушать мой бюджет. Пожалуйста, никогда не забывайте, что благодаря Вам вот уже 4 года я достиг такого материального благополучия, о котором никогда прежде и мечтать не мог, что у меня средств не только много, но очень много, слишком много, так как они далеко превышают мои действительные потребности.

Я не могу лгать перед Вами и потому не скажу, что посланная Вами сумма для меня излишня. Нет, она возвращает мне на время стеснённую свободу, выручает из многих затруднений, — одним словом, это для меня была бы большая радость, если б радость эта не омрачалась несколько мыслью, что Вы теперь уже не так богаты, как прежде, что Вы во всяком случае в ущерб себе приходите ко мне на помощь и что я, хотя и невольно, но всё-таки злоупотребил Вашей бесконечной добротою.

Работу, взятую на себя, я не могу бросить, но я теперь более чем наполовину облегчу себя, во 1-х, тем, что закажу какому-нибудь московскому музыканту все ещё не сделанные переложения; во 2-х, что не буду так лихорадочно торопиться и с совершенно спокойным духом уеду за границу и там вперемежку с другими более приятными занятиями буду понемножку доканчивать эту редакцию.

Свадьба племянницы Веры назначена на 4-го ноября. До 1-го числа я останусь здесь, а после свадьбы тотчас уеду в Ваши страны. Милый друг, я всегда подозревал, что мысль Ваша и моя мечта соединить судьбу этой чудесной девушки с судьбою Коли трудно осуществима ввиду того, что ей уже 19 лет, а Коле нужно ещё три года оставаться в Училище, — и вот подозрение моё оправдалось. Но мне тяжело отказаться от надежды породниться с Вами, и я осмелюсь выставить новую кандидатку — Анну. Этой милейшей девочке только что минуло 16 лет; она не так красива, как её две старшие сестры, — но очень симпатична и замечательно умна. Итак, дорогая моя, было бы весьма желательно, чтобы Коля мог зимою побывать в Киеве и познакомиться с семейством сестры.

Нет! право, Вы какою то, сверхъестественною силой всегда являетесь для облегчения моих трудов и забот как раз, когда я начинаю теряться и падать духом. Вчера я чувствовал такое утомление и отвращение к работе, что вечером был просто болен, и сегодня, когда после большого усилия над собой я сел за работу и чувствовал себя очень несчастливым, — мне принесли письмо Ваше. Я получил вместе с Вашим письмо от Модеста. Вот что, между прочим, он мне пишет: «На днях, идя с Кондратьевым, я встретился с Н[адеждой]] Ф[иларетовной]. и так обрадовался увидеть её, что вскрикнул. Она шла пешком в большом обществе. Спроси при случае, не узнала ли она меня и не заметила ли, что какой-то господин, встретившись с ней, вскрикнул?».

Что у нас здесь за ужасная погода! Выпал снег, стоят морозы, и недокопанные бураки ещё лежат под землёю, возбуждая опасение, что зима установилась окончательно и что они вследствие этого пропадут. А со вчерашнего вечера дует страшный ветер с вьюгой и с чем-то средним между снегом и градом, производящим раздражающий нервы шум. Ночью я был перепуган внезапно отворившейся форточкой, из которой вьюга влетела в мою комнату, вздула штору, которая уронила стоявшие около подсвечники, растворила мои двери и в первую минуту навела на меня (со сна) невыразимый ужас.


10 ч[асов] вечера

Племянница Вера с женихом провели здесь 1½ суток. Они производят очень приятное впечатление. До чего он любит её! Взирая на него, насквозь проникнутого и переполненного чувством, я думал: неужели и этому горячему чувству придёт конец? неужели и тут будет охлаждение, взаимное разочарование? По крайней мере, знаю, что Вера не будет виновата в этом. Это девушка, могущая дать счастие достойному человеку.

Будьте, здоровы и счастливы, друг мой!

Беспредельно преданный и благодарный,

П. Чайковский