Letter 1922

Tchaikovsky Research
Date 29 December 1881/10 January 1882
Addressed to Aleksey Sofronov
Where written Rome
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 382)
Publication П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том X (1966), p. 306

Text and Translation

Russian text
(original)
English translation
By Brett Langston
Рим  Декабрь 29, 1881
Январь 10, 1882
 

Дорогой, милый Лёня!

Твоё последнее письмо очень меня огорчило и расстроило. Оно проникнуто грустью и тоской. Видно, что ты томишься и тяготишься своей служебной обстановкой. Очень досадно, что у Вас ходят слухи, которым не суждено сбыться и которые только напрасно поселяют надежды и расстраивают тебя. Я тебе советую, голубчик, лучше не верить тому, что говорится, ибо очень сомнительно, чтобы весь ваш год отпустили. Если б в самом деле подобное счастье было возможно, то я бы пудовую свечку поставил и готов был бы сделать все возможное, чтобы опять иметь тебя около себя. Но так как мне не верится, что мечта это осуществится, — то лучше об этом не думай и, уж если приходится служить, то служи, голубчик, как можно усерднее. Лишь бы я только остался жив, — а уж как хорошо мы с тобой заживём, когда окончится срок службы!

У нас праздники вышли невесёлые. Модест и Коля оба были больны, а последний даже и сейчас все ещё нездоров. Но ёлка у нас всё-таки была, и все получили хорошие подарки. Модесту я подарил новое платье, Коле альбом с портретами всех римских императоров и ещё разные мелочи. Ты меня справедливо бранишь за шубу. Это была ужасная глупость, тем более что эта новая шуба мне ужасно не нравится. А главное: к чему мне она? Здесь даже и пальто лёгкое редко приходится надевать.

Милый мой Лёня! не скучай, не томись, не падай духом! Будь здоров, голубчик.

Твой П. Чайковский

Rome  December 29, 1881
January 10, 1882
 

Good, dear Lyonya!

Your last letter made me very sad and upset. It was full of misery and homesickness. Clearly, you are pining and burdened by the circumstances of your service. It is very irritating that you rumours are circulating that are not destined to become true, and which only raise false hopes and upset you. I advise you, golubchik, that it is better not to believe what they say, because it is highly doubtful that your whole year will be released. If such happiness were really possible, then I would light a candle and be prepared to do everything possible to have you with me again. But since I don't believe that this dream will come true, then it's better not to think about it, and if you have to serve, then serve as diligently as possible, golubchik. Provided I am still alive, imagine how well you and I will start living when your time in service comes to an end!

Our holidays were not fun. Modest and Kolya were both ill, and the latter is still unwell even now. But we still had a Christmas tree, and everyone received good gifts. I gave Modest new clothes, and Kolya an album with portraits of all the Roman emperors, and other small trifles. You are right to scold me for my fur coat. It was awfully stupid of me, the more so since I don't terribly like this new coat. And most importantly: what do I need it for? Even an overcoat is hardly ever required here.

My dear Lyonya! Don't be homesick, don't pine, don't lose heart! Keep well, golubchik!

Yours P. Tchaikovsky