Letter 1926

Tchaikovsky Research
Date 4/16 January 1882
Addressed to Pyotr Jurgenson
Where written Rome
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 2363)
Publication Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 509 (abridged)
П. И. Чайковский. Переписка с П. И. Юргенсоном, том 1 (1938), p. 226
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XI (1966), p. 17–18

Text and Translation

Russian text
(original)
English translation
By Brett Langston
Рим
4/16 янв[аря] 1882

Милый друг!

Спасибо за письмо и вексель. Я весьма был рад этим деньгам. Был на poste restante: никакого письма мне нет, и я, признаться, рад этому, ибо не расположен в эту минуту серьёзно думать об опере.

Ты пишешь, что «Онегина» не дают и что следовало бы мне просить а том Бегичева. Ни за что! Скорее ты в качестве издателя можешь похлопотать об этом, и в случае отказа твоё издательское самолюбие, мне кажется, будет меньше страдать, чем моё авторское (самое щепетильное из всех самолюбий). Оперу в прошлом году поставили, она делала хорошие сборы, и если теперь её не возобновляют, то это результат чьего-нибудь недоброжелательства или же это глупость. Разъяснить эти причины, а тем более устранить враждебное влияние мне из Рима невозможно. Будь добр, узнай, в чем дело, и если можно что-нибудь сделать, — сделай. Странная вещь! Я с Бегичевым в хороших отношениях, но, не знаю почему, обращаться к нему с просьбой мне как-то противно и унизительно.

В нынешнем сезоне мне вообще во всем не везёт, и почему-то я очутился в чёрном теле. «Орлеанскую деву» не дают, ибо Каменская (эта стерва, из-за которой я столько вытерпел в прошлом году унижений и страданий) [...] «Онегина» не дают, против скрипичного концерта пакостит Ауэр, ф[орте]п[ианный] концерт (второй) никто не играет, — одним словом, плохо! Но что мне страшно обидно, больно и досадно, это что Дирекция театров, не давшая на «Орл[еанскую] Деву» ни одной копейки, даёт 30 тысяч на постановку «Снегурочки»! Не правда ли, и тебе неприятно, что наш сюжет от нас отняли, что Лель запоёт другую музыку на те же слова, что как бы силой от меня отняли что-то моё, родное мне, близкое, — и преподносят в новом, блестящем убранстве публике. Мне это до слез обидно!

До свиданья, дружище!

Твой П. Чайковский

Rome
4/16 January 1882

Dear friend!

Thank you for the letter and credit note. I was very glad to have this money. There were no letters for me whatsoever poste restante, and I must confess to being glad about that, because at this moment I'm not in a mood to give serious thought to the opera.

You write that "Onegin" isn't going on, and that I ought to have petitioned Begichev. Far from it! I would sooner that you, acting as my publisher, concern yourself with this, and in the event of a refusal then your self-respect as a publisher, it seems to me, will suffer less than mine as an author (the haughtiest pride of all). The opera was staged last year, it made a decent amount, and if now it's not being revived, then that's either the result of someone's ill-will or stupidity. It's impossible for me to explain the reasons why, without freeing myself from Rome's miserable influence. Be so good as to find out what's the matter, and if there's anything you can do — do it. It's a strange thing! I'm on good terms with Begichev, but I find it horrible and humiliating to approach him with a request — I don't know why.

I've been generally unlucky with everything this season, and for some reason I've been hard done by. "The Maid of Orleans" isn't going on, because Kamenskaya (that bitch who caused me so much humiliation and suffering last year) [...][1]. "Onegin" isn't going on, Auer is using dirty tricks against the violin concerto, no-one is playing the (second) piano concerto — in short, this is bad! But what I find terribly insulting, painful and annoying is that the Theatre Directorate, not having given a single kopek to "The Maid of Orleans", are giving 30 thousand for staging "The Snow Maiden" [2]. Isn't it true and aren't you upset, that our story was stolen from us, and that Lel will be singing different music to the same words? As if something of mine, something dear to me, was snatched away by force, and presented to the public in shiny new clothes. I'm so upset I could weep!

Until we meet, dear fellow!

Yours P. Tchaikovsky

Notes and References

  1. All previous publications of this letter redact Tchaikovsky's words here, and substitute the words 'refused to sing', but presumably the composer phrased this more colourfully.
  2. Not Tchaikovsky's incidental music to Ostrovsky's play, but rather Rimsky-Korsakov's new opera on the same subject, which was premiered on 29 January/10 February 1882 at the Mariinsky Theatre in Saint Petersburg.