Letter 219

Date	20 December 1870/1 January 1871
Addressed to	Aleksandra Davydova
Where written	Moscow
Language	Russian
Autograph Location	Saint Petersburg (Russia): National Library of Russia (ф. 834, ед. хр. 16, л. 64–64)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 1 (1900), p. 364–365 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 167–168 П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 71–72 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том V (1959), p. 244–245 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 69–70 (English translation)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

20 декабря 1870 Голубушка моя! Твоё письмо меня тронуло и вместе с тем устыдило. Удивляюсь только, как ты можешь хоть единую минуту сомневаться в неизменности моей горячей любви к тебе. Моё молчание есть отчасти леность, а отчасти то, что для письма требуется спокойно состояние духа, какового я почти никогда не могу добиться. Я или в консерватории, или с лихорадочной торопливостью спешу свободный час посвятить сочинению, или меня увлекают, или ко мне приходят, или я так утомлён, что могу только спать. Словом, жизнь моя слагается так, что я не умею сыскать удобной минуты для переписки с людьми столь близкими сердцу, как ты, моя добрая и милая Саня. Впрочем, я уже писал тебе однажды подробно, что хотя мы с тобой живём и врозь, но ты играешь в моей жизни весьма значительную роль. В трудных минутах мысль всегда инстинктивно вращается к тебе; думаешь себе: «уж если очень плохо придётся, пойду к ней»; или: «сделаю так, Саша бы непременно так посоветовала»; или «не написать ли ей? что она скажет». Но за всем тем жизнь продолжает развёртывать свой свиток и увлекает в свою пучину, не давая времени остановиться, укрепиться, одуматься. Ближайшая среда заедает все время и опутывает с ног до головы. Зато с каким восторгом мечтаешь о том, как бы на время отделаться от этой среды, подышать другим воздухом и погреться около любвеобильного твоего сердца. Это лето думаю во что бы то ни стало побывать у тебя; за границу, наверное, не поеду. С каким наслаждением поцелую тебя и всех твоих. Благодарю за карточки. Все четыре девочки милы, и каждая имеет особые прелести. Серьёзное лицо Тани мне ужасно симпатично. Я живу давно установленным порядком. Пишу понемногу новую оперу и вращаюсь среди тех же людей и той же обстановки. Все более и более сживаюсь с Москвой, так что мне теперь немыслима жизнь в ином месте. Третьего дни приехал ко мне проездом в Петербург Модя. Он едет в сию столицу по высшему приказанию. Я им не вполне доволен за то, что не умеет (впрочем, так же, как и я) легко обходиться при малых средствах; но вообще говоря, он мне нравится; боюсь только, что не будет усердно служить; для него это необходимо, а между тем честолюбия в нем мало. Толя перейдёт зимой сюда. Вижусь изредка с Вашими. Сегодня обедал у Кат[ерины] Вас[ильевны] с Модей. Она мила по-прежнему. К Лизавете Сергеевне начинаю привыкать. Она чрезвычайно любезна. Бываю у Дервиза; в день вашей свадьбы мы обедали у него и пили за ваше здоровье. Письмо сестрицы очень трогательно, но что ж делать, если жизнь сводит и разводит людей помимо их желаний и стремлении. Я ей напишу. Ты поступила превосходно, пригласив её в Вербовку. Целую тебя, моя дорогая, милая, также и Леву и всех. С Новым годом! Модя тоже целует. П. Чайковский

20 December 1870 My Golubushka! Your letter touched me and at the same time made me feel ashamed. I'm just surprised how you can doubt for even a single moment my unwavering and ardent love for you. My silence is partly through laziness, and partly because I require a peaceful state of mind do to letters, which I can almost never achieve. I'm either at the Conservatory, or I'm rushing with feverish haste to devote a spare hour to composition, or I'm caught up in something, or people are coming to see me, or I'm so tired that I all I can do is sleep. In short, my life is such that I can't find a suitable moment to correspond with the people closest to my heart, such as you, my kind and dear Sanya. Anyway, I wrote to you once before in detail that although we are living apart, you still play a very important role in my life. In difficult moments, my thoughts almost instinctively turn to you; I think to myself "if things go really badly, I'll go to her", or "I'll do this, Sasha would certainly advise it", or "should I write to her? What will she say?". But behind all this, life continues to unfurl its scroll and drag me into its abyss, without giving time to pause, to consolidate, or to contemplate. Your immediate surroundings are constantly consuming and entangling you from head to toe. But then there are such rapturous dreams of escaping from the midst of all this, to breathe fresh air and bask around those whom your heart loves. This summer I'm thinking of visiting you at all costs; I'm unlikely to go abroad. It will give me such pleasure to kiss you and all yours. Thank you for the pictures. All four girls are so sweet, and each has their own particular charms. I find Tanya's serious face terribly sympathetic. I'm living according to a long-established routine. I'm steadily writing a new opera, and moving around the same people and the same places. I'm becoming more and more used to Moscow, such that life anywhere else is now unimaginable to me. Two days ago, Modya came to see me on his way to Petersburg. He's going to the capital on the highest authority. I'm not entirely satisfied with him because he doesn't know how to manage easily with limited means (although I'm just the same), but generally speaking, I'm pleased with him; I'm just worried that he won't work diligently; this is essential for him, and yet he has little ambition. Tolya will be moving here for the winter. I see your lot occasionally. I had lunch today with Modya at Katerina Vasilyevna's. She's as sweet as always. I'm starting to become accustomed to Lizaveta Sergeyevna. She's exceptionally courteous. I visited Derviz; on your wedding anniversary we had dinner with him and drank to your health. Sestritsa's letter is very touching, but what's to be done if life brings people together and moves them apart, regardless of their hopes and aspirations. I'll write to her. You did a wonderful thing by inviting her to Verbovka. I kiss you, my dear, and also Lev and everyone. Happy New Year! Kisses from Modya too. P. Tchaikovsky