Letter 2265

Date	16/28 April 1883
Addressed to	Nadezhda von Meck
Where written	Paris
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 836)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 584 (abridged) П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 3 (1936), p. 172–173 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XII (1970), p. 123–124

Text

Russian text (original)

Париж 16 апреля 1883 Христос воскресе! Дай Бог, дорогая моя, чтобы праздник этот принёс Вам радостное успокоение насчёт Миши, чтобы Вы были здоровы и благополучны. В первый раз в жизни пришлось мне провести страстную неделю и встретить пасху вне России. Это для меня немалое лишение; с самых ранних лет я всегда особенно любил праздник этот и испытываю чувство зависти, когда помышляю о тех, которые теперь встречают его в России. В здешних делах моих не произошло никакого изменения. Таня всё в том же положении, и разве только тому радоваться можно, что нет ухудшения. Операция, о которой я писал Вам, предстоит во всяком случае в более или менее отдалённом будущем. Вот это то мне особенно и тяжело, что я решительно не могу предвидеть, когда мне можно будет спокойно оставить её здесь одну на попечении её компаньонки. Первые дни по отъезде брата я очень скучал, — но меня спасает работа моя, и все мои часы, за исключением тех, которые посвящаю посещениям Тани, — отдаю работе. Мне хочется, чтобы опера эта могла идти в будущем сезоне, а для этого необходимо, чтобы партитура была готова как можно скорее. Признаться сказать, я очень утомлён всей этой лихорадочной поспешностью, с которой мне пришлось писать в последнее время разом и два коронационных сочинения и оперу. С каким наслаждением зато буду отдыхать летом в России, в деревне, особенно если мне удастся возвратиться домой с сердцем спокойным насчёт Тани. Хотя, увы, сомневаюсь, что когда-нибудь можно будет вполне быть покойным на её счёт. Это существо, обречённое, по-видимому, на неудачи, несчастия, болезни. Сейчас мне принесли письмо Ваше, дорогая моя, и я премного Вам благодарен за него. Вы не поверите, сколько я радости испытываю, когда получаю от Вас такие письма, как сегодня, т. е. написанные твёрдым почерком, отражающие в себе более спокойное настроение и лучшее состояние здоровья. То, что Вы говорите о коммунизме, совершенно верно. Более бессмысленной утопии, чего-нибудь более несогласного с естественными свойствами человеческой натуры нельзя выдумать. И как, должно, быть, скучна и невыносимо бесцветна будет жизнь, когда воцарится (если только воцарится) это имущественное равенство. Ведь жизнь есть борьба за существование, и если допустить, что борьбы этой не будет, — то и жизни не будет, а лишь бессмысленное произрастание. Но мне кажется, что до сколько нибудь серьёзного осуществления этих учений ещё очень далеко. Мне было очень тяжело написать такое длинное порицание Влад[иславу] Альберт[овичу] за все труды его. Вообще, вопрос о его будущих музыкальных занятиях требует с моей стороны подробного обсуждения, и я отлагаю это до лета, когда досуга будет много, да, кроме того, нужно устное обсуждение. В письме очень трудно высказать массу технических подробностей, на которые хотелось бы указать ему. Поверьте, дорогая моя, что не бесполезную жертву приношу, оставаясь здесь. Что-нибудь одно: или я должен оставаться, пока не будет лучше, или вызвать отца или мать её, — а это последнее невозможно! Прошу Вас, дорогой друг, передать мои поздравления всем Вашим, а Колю троекратно лобызаю по обычаю. Беспредельно преданный Вам, П. Чайковский Здесь погода стоит отвратительная.