Letter 229

Tchaikovsky Research
Date 11/23 February 1871
Addressed to Aleksandra Davydova
Where written Moscow
Language Russian
Autograph Location Saint Petersburg (Russia): National Library of Russia (ф. 834, ед. хр. 16, л. 65)
Publication П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 171
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том V (1959), p. 252

Text and Translation

Russian text
(original)
English translation
By Brett Langston
11 февраля 1871 года

Милая моя Саня!

Как хорошо с твоей стороны, что ты вступила в сношение с бедной сестрицей Н[астасьей] В[асильевной]! Я не знаю, как благодарить тебя за то, что ты ещё вовремя успела прийти на помощь одинокой старушке. Нечего и говорить, что я согласен на твоё предложение и даже готов удвоить назначенную тобой сумму. У меня сердце щемит, когда вспомню, что она, бывало, лелеяла, ласкала, баюкала, кормила и ухаживала за моим детством. Странная вещь жизнь! Не смешно ли, что люди, некогда столь близкие, что, казалось, невозможно и разойтись им, — делаются друг другу чужды до такой степени, что я, например, никогда ни на минуту и мыслью не останавливался на сестрице. В первом письме (касавшемся её) ты писала, что хотела пригласить её в Вербовку. Отчёт это не состоялось? Впрочем, полагаю, что трудно ей будет перетаскиваться на старости лет в новую сторонку. Обо всех ты, моя добрая и милая, подумаешь.

Ради Бога прости бессвязность и маранье. Писал ночью, страшно усталый.

11 February 1871

My dear Sanya!

How good of you on your part to become involved with poor sestritsa Nastasya Vasilyevna's affairs! I don't know how to thank you for the fact that you managed to come to the aid of a lonely old woman in time. Needless to say, I agree to your proposal and am even prepared to double the amount you stipulate. My heart aches when I remember that she used to cherish, caress, cradle, feed and nurse me during my childhood. Life is a funny thing! Isn't it funny that people who were once so close that it seemed impossible for them to separate, can become alien to each other to such an extent that I, for example, have never even given Sestritsa a moment's thought. In the first letter (regarding her) you wrote that you wanted to invite her to Verbovka. Did this not happen? Anyway, I'm sure it will be difficult for herself to drag herself somewhere new in her old age. You, my kind and dear one, think about everybody.

For God's sake forgive my incoherence and sloppiness. I've been writing at night, terribly tired.