Letter 2341

Tchaikovsky Research
Date 6/18 September 1883
Addressed to Modest Tchaikovsky
Where written Verbovka
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1715)
Publication Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 602 (abridged)
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XII (1970), p. 223–225

Text

Russian text
(original)
Вербовка
6 сент[ября]

Милый Модичка!

Вчера утром приехал в Каменку. Был встречен голубушкой Лизавет[ой] Вас[ильевной], Тасей и Левой. Весь день провёл в Каменке по случаю именин Л[изаветы] В[асильевны]. Боже до чего безотрадна здесь природа! Я не могу при б рать выражений, достойных изобразить впечатление, производимое этими высохшими полями, пожелтевшими деревьями и вообще всей картиной каменской при роды после семинедельной засухи. Я успел, сделавши нужные визиты, совершить прогулку в Тростянку, тоже представляющую теперь вид самый невесёлый. К обеду съехались все наши из Вербовки. Саша, должно быть, уже успела несколько опуститься и по глазам её вижу, что она не особенно хорошо себя чувствует. Я очень рад был всех их видеть. После обеда Вера Вас[ильевна] отвела меня в большой сад и с час времени изливала свои сетования на обиду от всего семейства Левы, которое нехорошо и несправедливо относится к Григи. Оказывается, что накануне. Таня рассказала-ей при Лиз[авете] Мих[айловне] какие-то ужасы про Григи и про то, что выведенный из терпения англичанин хочет уходить, — а между тем ей англичанин всё хвалит Григи и говорит, что никогда никуда не уйдёт. Вера Вас[ильевна] развила передо мной целую цепь интриг Димы, недоброжелательных поступков Левиного семейства и т. д. и т. д. Вечером, в Вербовке, мне пришлось весь вечер слушать разговоры о том же предмете, но с другой окраской. Пишу об этом, дабы ты видел, что идёт обычная канитель. Я успел констатировать, что акции Марьи Николаевны и её детей страшно поднялись. Все от неё и детей её без ума. Акции Бутаковские страшно низки.

В Вербовке увидел вечером Таню, которая по болезни (у неё регулы) не ездила н Каменку, Лизавету Михайловну, за день до меня вернувшуюся, и сестрицу Наст[асию] Вас[ильевну]. Последняя, увидевши меня, долго не могла прийти в себя от изумления, что я имею не такой вид, как 30 лет тому назад. Очень утешительно видеть старушку, чувствующую себя, по её выражению, в раю. Нужно отдать справедливость Саши ной доброте и умению приголубить и приласкать. Сестрица имеет вид человека вполне блаженствующего.

Таня отнеслась ко мне очень ласково. И она, и Лизав[ета] Мих[айловна] в отличном расположении духа, ибо решено пустить их в Пар и ж на всю зиму и уже идут хлопоты о пас-портах. Как все это совершилось, что их не только за границу, но даже именно в Париж посылают, — этого я ещё не знаю, ибо ещё наедине их не видел. Лиз[авета] Мих[айловна] очень побледнела после болезни, но не похудела. Нату я ужасно был рад видеть. Оказывается, что она так давно мне не писала потому, что была в дымке по поводу того, что Анна устра-нила её от разливания чая, и мысль, что не она будет по утрам наливать мне чай, точит Нату уже давно и очень мучительно. Но я утешил её тем, что решил и здесь пить чай свой у себя. Веруша очень мила, и девочка её весьма забавна. Больше пока не скажу, ибо после Подушкинской Таньки с её ангельски милой рожицей Рина показал ась мне несколько грубоватой. Комната моя очень уютна и симпатична, особенно вечером, но после подушкинского простора мне немножко тесновато. Лёня мой особенно сильна сокрушается а тесноте. Мухи не дают покоя. Погода жаркая и сухая, с ветрам; на дождь никакой надежды, все желта, сера, мертва, безотрадно. Сегодня Танино рожденье, на празднества никакого не будет. Вот тебе покамест и все. Подробнее напишу обжившись. Целую обоих Вас.

П. Чайковский

Не зная твоего адреса, принуждён адресовать Кондратьевым.