Letter 2342

Date	8/20 September–10/22 September 1883
Addressed to	Nadezhda von Meck
Where written	Verbovka
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 859)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 602 (abridged) П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 3 (1936), p. 218–221 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XII (1970), p. 225–227

Text

Russian text (original)

Вербовка 8 сентября Дорогой, милый друг мой! Вот уж четвертые сутки, что я сюда приехал, и мне кажется, как будто никогда и не расставался с этой родной мне семьёй, до того скоро я вновь сроднился с их жизнью и со всеми их общими и частными интересами. Анна производит на меня самое отрадное впечатление. Всё, что прежде в ней было ещё не установившегося, резкого, угловатого, — теперь сгладилось, смягчилось, и даже в отношении внешности она стала ещё милее прежнего. Помните ли, милый друг, что однажды Вы спрашивали меня, правда ли, что Анна самоуверенна. Я Вам отвечал тогда, что Анна этим недостатком вовсе не страдает и что, наоборот, будучи одарена тем благородным самолюбием, которое заставляет людей совершенствоваться, сознательно относясь к своим недостаткам, — она скорее, напротив, склонна преувеличивать свои недостатки и вечно быть недовольна собой. И это совершенная правда, но, действительно, в обращении с людьми у Анны была некоторая резкость, особенно при спорах о чем-либо, касающемся. научных сфер. Постоянное первенство в институте, где она считалась непоколебимым авторитетом, приучило её несколько свысока относиться к знанию и умственной компетентности других людей. Теперь и эта шероховатость совершенно стушевалась. Довольно долго Анна не решалась окончательно отдать своё сердце Коле, и хотя питала к нему с самого начала тёплое сочувствие, но не сразу могла привыкнуть к мысли, что с ним суждено ей связаться на всю жизнь. Зато теперь она вполне отдалась своему чувству, и чем менее об этом говорит, тем яснее для меня, что чувство это коренится глубоко и что это для неё святыня, которую ей нет охоты открывать всякому, и в каждую минуту. В этом отношении она совершенная противуположность своей старшей сестры Тани. Последняя всегда выставляла напоказ свою влюблённость в того или другого. И не далее, как теперь, она и мне и всем поверяет свою новую сердечную тайну, которая хотя и перестала быть тайной, ибо все это в доме знают, — но я все же сообщаю её Вам конфиденциально. Дорогая моя! Ваши догадки были справедливы. Оказывается, что доктор Ferré любит её и что она платит ему взаимностью. Я был так слеп, что, видевши их в Париже ежедневно, не подозревал этого. В настоящее время они не в переписке. Таня говорит, что не могла решиться принять его предложение жениться на ней, боясь, что родителям этот брак будет не по душе, но, не хотев также и отказать ему, она уехала из Парижа, не предуведомив его и не оставив своего, адреса. Признаюсь, что прочности её любви к Ferré я не доверяю, но ввиду того, что он человек хороший и дельный, я бы рад; был, если б она вышла за него замуж. Поэтому я нисколько не против проекта Тани поехать на эту зиму в Париж лечиться у тех же докторов, которые успели в точности понять её болезненное состояние. Но, с другой стороны, как-то жутко и страшно отпускать эту сумасбродную девушку в Париж одну, без родных. Особа, находящаяся при ней, очень достойная и превосходная женщина, но она в глазах Тани не авторитет, а только добрая и любящая подруга. Дело в том, что я застал Таню совершенно больной, страдающей бессонницей, не принимающей никакой пищи, слабой до последней степени. Бедная сестра в отчаянии и от забот и горести при виде постоянно больной дочери сама начинает снова скверно себя чувствовать. Все сознают и чувствуют, что их нужно скорее разъединить, и вот Таня сама изъявила желание ехать в Париж, где Шарко, Тарнье и Ферре будут лечить её, — а Лев Вас[ильевич], несмотря на нежелание жить опять несколько месяцев без нежно любимой дочери, должен был дать согласие на зимовку в Париже. Теперь уже идут хлопоты о паспортах, и в непродолжительном будущем она уедет. Да, дорогая моя, и жаль, и жутко, и страшно, — а всё-таки все мы невольно желаем, чтобы она скорее оставила дом родительский. Пока она в доме, — нет ни минуты покоя и счастия. По крайней мере, когда она будет далеко, можно лелеять надежду, что она вылечится, что брак с Ferré состоится. Здесь вид её внушает отчаянье... 10 сентября В Вербовке стало веселее. Таня, пролежав несколько дней. в состоянии полного нервного расстройства и заставив мать свою пролить целые потоки слез, решилась переехать на время в Каменку, чтобы быть поближе к доктору. И что значит для такой натуры перемена! Поздно вечером Лев Вас[ильевич] прислал сюда записочку, в которой извещает, что Таня в Каменке совершенно здорова и весела. Достаточно этого переезда и перемены обстановки, на время занявших её, чтобы болезнь как рукой сняло. Конечно, это не надолго. Но, к счастию, она скоро уедет в Париж. Получил вчера дорогое письмо Ваше. По зрелом рассуждении я думаю, дорогая моя, что ни в октябре, ни в ноябре я не поеду в Плещеево. Октябрь мне хочется остаться здесь, ибо если б я теперь сказал моим милым здешним родным, что из двух месяцев, которые я предположил провести с ними, один я отнимаю, — то это было бы для них большим огорчением. В ноябре, несмотря на зимнюю обстановку, я бы с величайшим наслаждением пожил в Плещееве, — но почти ежедневно придётся бывать на репетициях оперы, и необходимость часто ездить испортит мне удовольствие пребывания в деревне. А затем не знаю, что со мной будет, но если бы обстоятельства сложились так, что я бы имел нужду отдохнуть и укрыться в деревенской тиши, то думаю, что Вы мне разрешите это во всякое время, и позвольте, дорогая моя, рассчитывать на это! Во всяком случае, от души благодарю за приглашение, и дай Бог, чтобы мне удалось им воспользоваться. Относительно оперы моей скажу Вам, дорогой друг, что Вы с первого разу попали на номер, который я считаю лучшим. Сцена Мазепы с Марией, благодаря чудным стихам Пушкина, будет, мне кажется, и на сцене производить впечатление. К сожалению, Вам не придётся видеть «Мазепу» на театре. Позвольте, милый друг, указать на другие отдельные места оперы, с которыми удобнее всего знакомиться по клавираусцугу. Сюда относятся: в 1 действии: 1) Дуэт Марии с Андреем, 2) ариозо Мазепы; во 2-м действии: 1) сцена в тюрьме, 2) сцена Марии с Матерью; в 3-ем действии финальный дуэт. Я принялся теперь за инструментовку сюиты. Жизнь моя вошла уже в правильную колею. В общем она очень приятна. Мне чрезвычайно приятно было увидеться с племянницей Верой и внучкой Pиной, о которой Вы, вероятно, слышали от Коли. Вера всегда была милейшим существом, и вместе с Анной они составляют лучшие украшения семейства. Если в лице Тани Бог послал сестре и зятю предмет частых огорчений, то эти два члена семьи приносят им, напротив, одни чистейшие радости. Будьте здоровы, дорогая моя! Дай Бог Вам хорошо провести этот месяц в России, а затем счастливого путешествия. Беспредельно преданный, П. Чайковский