Letter 2764
Date | 11/23 September 1885 |
---|---|
Addressed to | Nadezhda von Meck |
Where written | Maydanovo |
Language | Russian |
Autograph Location | Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 947) |
Publication | Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 70–71 (abridged) П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 3 (1936), p. 377–378 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIII (1971), p. 144–145 |
Text
Russian text (original) |
с[ело] Майданово 11 сентября 1885 Милый, дорогой друг мой!
Давно, давно не писал Вам. Поездки в Москву, хлопоты об устройстве будущего жилья, работа, которую хочется привести скорее к концу, — всё это мешало мне правильно вести корреспонденцию. Прежде всего доложу Вам насчёт Генриха Пахульского. Меня очень беспокоило это дело; я боялся, что данное Вам обещание не будет исполнено, и решил, что в случае, если моё энергическое настояние ни к чему не приведёт, — я выйду из состава дирекции. Однако ж 6 сентября на заседании дирекции Пахульский принят в число преподавателей, и приглашение его состоялось, Пишу Вам это не для того, чтобы выставить свою заслугу, а вот для чего. В первое время у Пахульского не будет учеников, или, по крайней мере, я не могу ручаться, что они будут. Дело в том, что по числу поступивших на этот учебный год в новом преподавателе не встречалось надобности, но по мере увеличения числа учеников надобность даст себя чувствовать, и Пахульский получит учеников и часы занятий. Но пока этого не будет, — ему придётся довольствоваться званием консерваторского адъюнкта. Таким образом, хотя желание его и Ваше исполнилось, но относительно материального обеспечения Ваш protégé должен немножко подождать и, по возможности, добывать частные уроки. Верьте, дорогая моя, что я сделал всё, всё, всё возможное, и если результат получился пока неважный, то потому, что не в моей власти увеличить число учеников настолько, чтобы Пахульский получил класс и оплачиваемые часы занятий. С наступлением настоящей хмурой и ненастной осени здоровье моё совершенно поправилось, и теперь кроме утомления от работы никаких болезненных проявлений я не испытываю. Прихожу к заключению, что для моей натуры лето самое неблагоприятное время года и что жары действуют на мой организм зловредным образом. В самом деле, я замечал, что зимою, если только живу в деревне или за границей, я чувствую себя всегда лучше, чем летом, и уж, во всяком случае, раз навсегда, я решился летом избегать работы, а странствовать и отдыхать. Будущее моё жилище мало-помалу приходит в надлежащий вид, и кажется, что оно будет очень уютно и мило. С недостаточной красотой местности приходится мириться; я так устал искать и ждать, так не хочется на зиму снова оставаться бездомным странником! 15-го числа моя невестка уезжает на Кавказ; я поеду в Москву провожать её и исполнить некоторые деловые надобности. В моё отсутствие Алексей окончательно устроит мой домик, и 19-го числа я водворюсь в своём уютном уголке. 17-го числа думаю побывать в Плещееве по случаю именин племянницы Веры. Ещё раз прошу Вас, дорогой друг мой, не сетовать на меня, если я не мог сразу доставить Генриху Пахульскому прочное положение в консерватории, и верить, что я в самом деле сделал, всё, что мог, чтобы угодить Вам. Дай Бог Вам всякого благополучия. Беспредельно Вам преданный, П. Чайковский |