Letter 3044

Date	9/21 September 1886
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Maydanovo
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1824)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 130–131 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 364 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIII (1971), p. 448–449 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 361 (English translation; abridged)

Text

Russian text (original)

9 сентября 1886 Голубчик Модя! Следовало бы начать с жалобы на отвратительную погоду, но ведь у вас, вероятно, такая же. Да притом я, в сущности, обожа-а-а-аю дурную погоду и никогда так бодро, хорошо и приятно себя не чувствую, как в осеннее ненастье. Впрочем, ветер всегда мой враг; а лишь бы его не было, мне все равно. Слава Богу! вижу теперь ясно, что все уладилось между Алексеем и Василием, и о ссоре никакого помину нет. Но я тебе скажу, что этот симпатичнейший Василий очень странный и оригинальный человек. Близко с ним никто и никогда не сходился. Тот конфуз, который своей крайней застенчивостью он внушает и мне, испытывают, как оказывается, все. Как это объяснить? Отчего у безграмотного повара есть что-то такое, чего он никому и никак высказать не может и вследствие того ни с кем не сближается. Я все эти дни об этом думал. В глазах у него что-то такое, ставящее его выше его ровни, так что Алёша в сравнении с ним, несмотря на могущественное своё положение при моем дворе, кажется мне существом низшего разряда. Для ровного счета я написал теперь ещё 2 романса, чтоб уж ровно дюжина вышла. Всё это уже переписано и отправлено к Юргенсону. Для последних романсов я взял тексты у Хомякова. Какой это был поэт, и что за прелесть избранные мной 2 стихотворения! Они так оригинальны и прелестны, что я чувствую, что и музыка моя вышла очень удачна и лучше, чем во всех остальных. Я бы очень советовал тебе в первых трёх актах ничего не переделывать и не смущаться недоумением Васильевой. Она уж давно играет, и рутина русского театра крепко въелась в неё. В твоей пиэсе есть нечто долженствующее смутить даже и умного, но испорченного пошлым репертуаром актёра. Но если ты заметишь, что Васильева не понимает и не увлекается ролью, — то и не отдавай ей. Вот Давыдов, пожалуй, скорее всех поймёт. Вообще имей в виду его совет и не пренебрегай Коршевским театром. Проиграл я всю оперу Фитингофа. Боже мой, какая это слабая вещь. У него таланту несколько больше, чем у Соловьёва, но зато у последнего есть всё-таки что-то в роде композиторской техники; но дилетантизм Фитингофа ужасен. Это маленький ребёнок, а не зрелый художник. Ей Богу стыдно, что даются на императорском театре такие оперы. Какую услугу оказала Дирекция Рубинштейну. Теперь его «Демон» кажется мне каким-то шедевром сравнительно с Шелем. А впрочем, если правду говорить, то лучшие в мире оперы сочиняет П. И. Чайковский, а между его операми наилучшая, наигениальнейшая есть «Чародейка». Что ни страничка, то перл. В эту минуту мне так кажется, но, по всей вероятности, Фитингофу кажется, что его «Тамара» куда лучше, и ещё Бог знает кто из сих двух более прав. Курицы от холода прячутся в сарай и лениво бегут на крик: «путь, путь, путь!» Однако рыжая моя любимка является и велела тебе кланяться. Как только будет сухо, стану пускать змей Назара. Целую, обнимаю. Твой, П. Чайковский