Letter 3279

Tchaikovsky Research
Date 27 June/9 July 1887
Addressed to Yuliya Shpazhinskaya
Where written Borzhom
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 2087)
Publication Заря Востока (6 May 1940)
П. И. Чайковский. С. И. Танеев. Письма (1951), p. 322
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIV (1974), p. 138–139

Text

Russian text
(original)
27 июня [18]87 Боржом

Многоуважаемая и добрейшая Юлия Петровна!

Вот уже 2 недели что я в Боржоме. Скажу Вам, что это одно из прелестнейших мест, когда-либо мной виденных. Тольков первую минуту мне показалось как-то жутко прожить в таком ущелье, под таким ограниченным горизонтом целые 2 месяца. Но это ощущение очень скоро прошло. Прогулки здесь одна другой лучше и разнообразнее; притом же все так хорошо устроено, везде удобные тропинки, тени сколько угодно, лесные ароматы делают из самого процесса дыхания настоящее наслаждение—словом, все здесь так хорошо, что я совершенно влюблён в Боржом. Очень боялся я здешних дачников, их назойливости и любопытства! Но, к счастию, я нашёл чудесный способ никого никогда не видеть и не встречать, кроме своих. Стоит только не ходить на музыку. Здесь 2 раза в день играет м узы к а. На музыку сходятся все, но этим и ограничивается стремление боржомских гостей к прогулке. Куда ни пойдёшь далее или в сторону от этого rendez-vous всех дачников—никого не встречаешь. А ходить есть где! Знаете ли, иногда, `ей-Богу, я проливаю слезы восторга от красот, на которые на всяком шагу наталкиваешься! Кроме этих красот, Боржом имеет ещё одну притягательную силу. Здесь имеются отличные по составу и по устройству минеральные воды. Один из источников очень близок к воде Виши, оказавшей мне в своё время большую пользу, и по совету здешнего доктора (он нашёл у меня катар желудка и расширение печени) я принялся за питье вод и за тёплые минеральные ванны с массажем. То и другое действует на меня, кажется, совсем Хорошо. Я говорю кажется, ибо есть одно обстоятельство, которое беспокоит меня. Не знаю почему, но по ночам я очень скверно и мало сплю, несмотря на огромные пешеходные прогулки, а по утрам чувствую такую слабость, что едва в состоянии дойти до источника. Потом это проходит, и среди дня я прекрасно себя чувствую.

Оказалось, что без дела я жить не могу, и хотя чувствую, что было бы лучше предаваться полному dolce far niente, но я всё-таки начал одну давно задуманную работу, а именно инструментовку нескольких вещей моего кумира Моцарта, из которых составится Моцартовская сюита. Кроме того, делаю эскизы струнного секстета.

Но довольно о себе. Как-то Вы поживаете, добрейшая Юлия Петровна! Приезжал ли Ип[полит] Вас[ильевич]? Как все обошлось у Вас? Весьма интересно будет узнать подробности. Надеюсь, что Вы и все Ваши здоровы. Мой больной друг Кондратьев все ещё жив. Его увезли за границу, в Ахен;—но надежды на выздоровление всё-таки нет.

Здесь я живу в обществе двух братьев, жены и ребёнка одного из них. Люди эти весьма близки моему сердцу, и потому я переживаю очень приятные дни. Курс мой будет продолжаться ещё 4 недели, а что потом будет—ещё не знаю. Будьте здоровы. Усердно кланяюсь Вам, добрейшей Софье Михайловне и детям. Искренне любящий и преданный,

П. Чайковский