Letter 3293

Date	22 July/3 August 1887
Addressed to	Mikhail Ippolitov-Ivanov
Where written	Aachen
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 183)
Publication	Бюллетень Дома-музея П. И. Чайковского в Клину (1947), No. 1, p. 36 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIV (1974), p. 156–157

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

22 июля [18]87 Аахен Может быть, Вы уже узнали, дорогой Михаил Михайлович, что я 6-го июля неожиданно должен был покинуть Боржом и ехать в Аахен, куда меня вызвал больной друг мой. Не буду Вам описывать, как тяжело мне было расставаться с чудным, насиженным уже уголком и с милыми людьми, среди которых я жил. Всю дорогу я неистово протосковал—просто до слез было обидно. Здесь мне не до тоски! Я оказываю такую пользу моему другу, я оказался до того необходим ему, — что сознание всей значительности для него принесённой мной маленькой жертвы, заставляет мириться с грустными обстоятельствами. У вижу Вас не ранее конца октября и с величайшим удовольствием помышляю о свидании с Вами и с Варварой Михайловной. Если Вы ради меня хотели несколько раньше при ехать в Тифлис, то надеюсь, что письмо это придёт достаточно вовремя, чтобы удержать Вас подольше в деревне. Боже! Как я Вам завидую! Что может быть лучше, здоровее, поэтичнее русской деревни, хотя бы степной! Какой в Аахене, между прочим, отвратительный воздух! Как вспомнишь Боржомские благоухания, так чуть не плачешь. Я здесь ровно ничего не делаю, если не считать инструментовки Моцартовской сюиты, о которой я, кажется, писал Вам. Я кончаю её понемножку. Ну! будьте здоровы, милый друг Михаил Михайлович. Простите за небрежность писания—очень тороплюсь. Целую ручки Варвары Михайловны. Вас обнимаю. Ваш П. Чайковский

22 July 1887 Aachen Perhaps you have already learned, dear Mikhail Mikhaylovich, that on 6th July I unexpectedly had to forsake Borzhom and go to Aachen, where my sick friend had summoned me. I shall not describe to you how hard it was for me to part ways with the wonderful cosy nest and the dear people amongst whom I lived. I was frantically sad the whole journey — it was simply exasperating to the point of tears. Here I have no time for moping! I am proving to be so useful to my friend, I have proved so necessary to him, that the knowledge of the full significance of the small sacrifice I have made for him causes me to reconcile myself to the grievous circumstances. I shall not see you before the end of October, and I think about meeting with you and Varvara Mikhaylovna with the greatest pleasure. If you wanted to come to Tiflis a little earlier for my sake, then I hope that this letter will arrive in time enough to keep you in the country a little longer. God, how I envy you! What could be better, healthier, more poetic than the Russian countryside, even with a steppe! Incidentally, the air in Aachen is foul! Remembering the fragrances of Borzhom, you could almost weep. I am doing precisely nothing here, unless you count the instrumentation of the Mozart suite, which I think I wrote to you about. I am gradually finishing it. Well! Keep well, dear friend Mikhail Mikhaylovich. Forgive me for the sloppy writing — I am in a great rush. I kiss Varvara Mikhaylovna's hands. I embrace you. Yours P. Tchaikovsky