Letter 3309

Date	1/13 August 1887
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Aachen
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1854)
Publication	П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIV (1974), p. 179–180

Text

Russian text (original)

1-го августа [18]87 г[ода] Ты спрашиваешь, Модинька, что я делал 21-го июля в 6 часов вечера. Справился по дневнику. В это время я возвращался из леса в ландо с Н[иколаем] Д[митриевичем], Сашей и Пиком. Н[иколай] Д[митриевич] был не в духе и ссорился с Пиком, а мне это было больно, ибо Н[иколай] Д[митриевич] был несправедлив к Пику. Прочитавши это, я констатировал громадную разницу к худшему, которая произошла с Н[иколаем] Д[митриевичем] с тех пор. Даже дико подумать теперь о ландо и о катанье в лесу. После вчерашнего письма моего, во время писания коего Н[иколай] Д[митриевич] был в апогее приятного состояния духа и даже пел, он продолжал в оном оставаться в течение всего дня, пока светло. Когда я пришёл с своего обеда, то он только что кончил свой, имел розовые пятна на щеках и с восторгом отзывался об успехе заказанных им кушаний. По-моему, он: слишком много ест; правда — это одно его развлечение. Вскоре он почувствовал тяжесть в желудке, подрёмывал и немного томился, но далеко не так, как вчера. К вечеру сделался опять. печален, опять пошли разговоры о том, что дело не подвигается, опять я врал всякий вздор, и, славу Богу, до слез не дошло. Доктор, посетив и по обычаю возымев на него успокаивающее действие, сделал, уходя, мне знак, что желает мне что-то сказать. Я последовал за ним к выходной двери. Он сказал мне мало утешительного. Надежду он ещё не потерял, но признаётся, что в последние дни были минуты, когда он считал дело совсем плохим; пульс был слаб, могла произойти какая-то суппурация, и тогда все пропало. Возвращение аппетита радует его. Но вообще я вижу по всему, что Шустер совершенно потерялся, а противоречит он себе на каждом шагу ужасно. Я вынес из беседы с ним такое впечатление, что, в сущности надежды нет. Про себя скажу, что я настолько уже утомился от постоянных эмоций, что мне страшно захотелось хоть на один день, съездить в Париж, где меня давно уже ожидает Маккар и Condemine и где я в течение 48 часов не буду видеть измождённую, жалкую фигуру Н[иколая] Д[митриевича]. Я робко попробовал заговорить об этом, воспользовавшись вчерашним улучшением. К удивлению, Н[иколай] Д[митриевич] нисколько, не огорчился и отпускает меня на 2 дня. Решено, что я уеду в воскр[есенье] (завтра) вечером, а во вторник выеду и в среду утром в 7 ч[асов] опять здесь. Но Бог знает что ещё будет сегодня и завтра. Сейчас мы долго беседовали с Сашей. Он, бедный, ужасно печален, ужасно утомлён. Ах, какая это чудная личность! Чем больше его знаю, тем больше удивляюсь ему. Твой П. Чайковский Целую вас всех, мои дорогие.