Letter 3326

Tchaikovsky Research
Date 20 August/1 September 1887
Addressed to Modest Tchaikovsky
Where written Aachen
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1860)
Publication П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIV (1974), p. 197–198

Text

Russian text
(original)
20 авг[уста 18]87

Модинька! Это моё последнее письмо, из Аахена в Каменку. Очень плохо! Бедный Н[иколай] Д[митриевич], должно быть, скоро покончит С своими бесконечными страданиями. Я писал тебе, что после 2-ой консультации доктор Мейер сказал ему, что его можно поддержать, а не вылечить, и что Шустер тем не менее ободрил его. С тех пор все хуже и хуже. Живот невероятно вздулся, кашель его душит (ты можешь себе представить, сколько я от этого ужасного кашля страдаю!), по ночам, как в Петербурге, едва он заснёт, как начинает задыхаться, и т. д., и т. д., и т. д. Вчера я наедине говорил с Шустером, и он сказал мне, что не теряет ещё окончательно надежды; а сегодня он Признался, что, кажется, надеяться нечего.

Вчера весь день Н[иколай] Д[митриевич] был в кротком и покорном расположении духа; в такие дни я ещё больше страдаю, чем когда он мечется, сердится, возмущается и впадает в истерику. В последнем случае я проникаюсь ужасом, а когда он смирен—колоссальною жалостью. Даже и еда, которая была единственным его удовольствием, изменила ему. Мне осталось ещё 5 дней, но я начинаю думать, что Н[иколай] Д[митриевич] скончается до моего отъезда или, что всего ужаснее, потребует, чтобы его везли в этом состоянии в Петербург, и поедет со мной! Я спрашивал сейчас Шустера, будет ли он решительно препятствовать его отъезду в настоящую минуту? Он сказал, что если Н[иколай] Д[митриевич] решительно захочет ехать, он препятствовать не может, ибо не имеет права. Так долго я жил надеждой, что так или иначе 25-го я выйду из этого бесконечного кошмара, и вдруг придётся 3 суток трепетать в вагоне за каждую минуту и видеть перед собой человека, утратившего последнюю надежду!!! Это столь ужасно, что. я и сказать не могу.

Ну, будь, что будет!

Я решительно не предвижу, что я сделаю после 25-го. Хочется отдохнуть в одиночестве в Майданове; но счастье это кажется мне в настоящую минуту столь невозможным, что лучше и не думать.

Во всяком случае, дай в Майданово телеграмму Алексею, когда приедешь или проедешь. Я не зову тебя останавливаться. Мне необходимо несколько дней полного одиночества. В Петерб[урге] буду не позже 7-го сентября. Целую.

П. Чайковский