Letter 3419

Tchaikovsky Research
Date 25 November/7 December 1887
Addressed to Yuliya Shpazhinskaya
Where written Maydanovo
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 2093)
Publication П. И. Чайковский. С. И. Танеев. Письма (1951), p. 329–330
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIV (1974), p. 275–276

Text

Russian text
(original)
с[ело] Майданово
25 ноября 1887

Милый, дорогой друг мой!

Я стосковался по Вас. Обстоятельства складываются так, что я всё последнее время пишу Вам очень редко, общение между нами не так постоянно, и по временам мне кажется, как будто я стал несколько чужд Вам. Между тем, никогда я так часто и много не вспоминал о Вас, как в эти самые последние дни. Я удалился для кратковременного отдыха в Майданово; работать вследствие ненормального состояния духа и тела не могу, но зато много и часто размышляю и вспоминаю. Десять лет тому назад я переживал в это именно время самый трагический период моей жизни, и Бог знает, что бы со мной сталось, если бы Вы не явились ко мне с нравственной и материальной помощью. Как живо и ясно сохранились в моей памяти малейшие подробности этого уже далёкого прошлого! Как я до глубины души проникаюсь чувством благодарности и благоговения к Вам! Сколько нравственной силы я почерпнул в Ваших тогдашних письмах, в бесчисленных выражениях участия и дружбы Вашей!

С тех пор много воды утекло и многое переменилось. Много и работал я в эти десять лет и, сколько мне кажется, шёл постоянно вперёд в своём деле, хотя, увы, и теперь приходится, как в прежнее время, встречать со стороны так называемой толпы неправильную и несправедливую оценку своей артистической деятельности. Два года работал я над «Чародейкой», напрягал все свои силы, чтобы опера моя вышла капитальным моим трудом, и что же? — оказывается, что эта несчастная «Чародейка» потерпела настоящее фиаско, вес более и более делающееся несомненным печальным фактом. Я, вероятно, писал Вам, как холодно относилась ко мне публика на 2, 3 и 4-м представлении. На пятом (я уже не дирижировал) театр был не полон, а теперь мне пишут, что на седьмом представлении театр был наполовину пуст. В прежнее время случалось, что суждения публики и прессы были ко мне неблагоприятны, но не глубоко оскорбляли меня, ибо смутно я сознавал причину неуспеха. Теперь этого нет; я непоколебимо убеждён, что «Чародейка» лучшая моя опера, а между тем, её скоро сдадут в архив! И всего обиднее, что в прессе на меня напустились с такой злобой, как будто я всю свою жизнь был бездарным писакой, незаслуженно поднявшимся выше, чем бы следовало, и не нашлось никого, кто бы за меня заступился. Ни одной горячей, сочувственной статьи во всей петербургской печати не появилось, напротив: всеобщее злорадство и торжествующий тон, точно будто все они сговорились вредить мне самым жестоким образом и видят во мне лютого врага, заслужившего мщение. Не далее, как сегодня, мне пришлось прочитать статью, написанную в газете «Новости» и проникнутую необычайно сильной злобой и ненавистью. За что? — совершенно непонятно. Никогда я никому я не наносил сознательно никакого зла!

Про мои московские концерты я уже писал Вам; они имели огромный успех, и я был невыразимо тронут выражениями сочувствия московской публики, а между тем, в большинстве петербургских газет я встречаю глумления и попытки скрыть от читателей степень успеха, так что иной подумает, что успех был дутый, результат интриги, подкупа или я не знаю чего. Ужасно это огорчает и оскорбляет меня, и, если бы не предстоящее заграничное путешествие, я бы глубоко пал духом.

5-го января (нового стиля) я уже должен дирижировать в Лейпциге, затем в Дрездене, 20-го янв[аря] в Гамбурге, 24-го в Копенгагене, 8 февр[аля] в Берлине, 19[-го] в Праге. Затем в Париже я с помощью моего тамошнего издателя сам устраиваю концерт и оттуда сделаю экскурсию в Лондон, из коего имею приглашение от тамошнего Филармонического общества. В Петербурге я дирижирую своей сюитой «Моцартиана» 12-го числа; оттуда и поеду прямо в Лейпциг. Если будете писать мне, дорогой друг, адресуйте пока в Москву, Юргенсону. Впоследствии я буду извещать Вас о переменах своего местопребывания.

Ездил на 2 дня в Москву для свидания с братом Анатолием и его бедной женой, которая лежит в тифе. Вот уже 24 дня, что она в жару, но теперь, слава Богу, ей лучше! Здоровы ли Вы, дорогая? Дай Бог Вам всякого благополучия.

Ваш П. Чайковский