Letter 3542

Tchaikovsky Research
Date 29 March/10 April 1888
Addressed to Yuliya Shpazhinskaya
Where written Tiflis
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 2100)
Publication П. И. Чайковский. С. И. Танеев. Письма (1951), p. 335–336
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIV (1974), p. 404–405

Text

Russian text
(original)
29 марта [18]88 го[да]
Тифлис

Добрейшая Юлия Петровна! Приехавши сюда два дня тому назад, нашёл здесь письмо Ваше. Нечего и говорить, что оно произвела на меня грустное впечатление. В самом деле, нехорошо живётся Вам, и я живо, тепло сочувствую Вашим тревогам, опасениям, печалям. Всего печальнее нездоровье матушки Вашей! Дай Бог чтобы Вы несколько преувеличивали значение её недугов и чтобы это было временное ослабление сил! Грустно также, что И[пполит] В[асильевич] опять отшатнулся от Вас. И всё-таки скажу, что единственное средство восторжествовать над всеми невзгодами — это вера в себя, способность выходить победительницей из борьбы с сомнениями и колебаниями и непреклонная воля быть тем, чем несомненный природный дар требует, чтобы Вы были. Мне не нравится, что Вы не докончили своей повести и, дойдя почти до конца, бросили её. Опять скажу Вам, что Вы не можете быть судьёй в этих вопросах и что подобного рода разочарования и охлаждения к горячо начатым сочинениям испытывали и испытывают все сильные художники. Только посредственность и бездарность всегда уверена в себе; только какой-нибудь омерзительный Кашперов, сколько бы его ни щелкали по носу, всё-таки нахально подымает этот столь много отщёлканный нос. Я допускаю, что иногда Вы можете падать духом, — но Вы должны уметь подавлять в себе отчаяние в своих силах. Ради Бога, кончайте повесть и присылайте её мне. Или же, пришлите её неоконченною, и я скажу Вам кончать или не кончать<совершенно искренно. В то же время, когда Вы пишете что-нибудь большое, полагаю, что можно было бы продолжать небольшие детские рассказы, к которым Вы имеете склонность и в которых имеется такая сильная потребность. Каждый раз, когда на Вас нападает страх, что И[пполит] В[асильевич] может умереть (конечно, все мы под богом ходим, но он вовсе не имеет вида человека, близкого к смерти, так что Ваш страх ни на чем не основан), вместо того чтобы обдумывать, какие оттого будут ужасные последствия, садитесь и пишите. Вы ответите, что нельзя писать, когда нет охоты; — но я по опыту знаю, что ничего никогда не сделаешь, если будешь повиноваться своему нехотению. Всякий художник, писатель, музыкант есть в то же время и ремесленник, и только одни дилетанты, или люди бесхарактерные, или ленивые ждут вдохновения. Оно не приходит, если распускаешь себя.

Однако я начинаю читать Вам мораль. Но что я могу сказать Вам, дорогая Юлия Петровна, кроме этого? Другого исхода из всех Ваших затруднений нет. Вы должны писать, потому что Вы можете писать. Не будь я уверен в последнем — я бы только мог высказывать бесплодное и бесполезное, сочувствие.

Тифлис прелестен. Здесь уже совсем лето; все зелено: фруктовые деревья отцветают, и жара стоит как в июле. Мне очень приятно быть среди родных и друзей в этой чудной стране. Останусь здесь ещё несколько времени; пишите сюда. Будьте здоровы. Соф[ье] Мих[айловне] низкий поклон, а также кланяюсь Юше и Нине Ипп[олитовне].

П. Чайковский