Letter 3589
| Date | 11/23 June 1888 |
|---|---|
| Addressed to | Grand Duke Konstantin Konstantinovich |
| Where written | Frolovskoye |
| Language | Russian |
| Autograph Location | Saint Petersburg (Russia): Institute of Russian Literature of the Russian Academy of Sciences (Pushkin House), Manuscript Department (ф. 137, No. 78/10) |
| Publication | Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 248–250 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIV (1974), p. 453–454 |
Text
| Russian text (original) |
11-го июня 1888 с[ело] Фроловское, близ Клина Ваше императорское высочество!
Я тем более радуюсь благосклонному отзыву Вашему о романсах, что опасался, как бы они не показались Вам совсем слабыми. Помню, что я писал их после постановки «Чародейки», неуспех которой глубоко огорчил меня; притом же я имел тогда перед собой большую заграничную поездку, очень пугавшую меня; одним словом, состояние духа было не такое, какое требуется для удачной работы. Откладывать же сочинение музыки на Ваши тексты мне не хотелось, ибо уже задолго до того я докладывал Вам, что собираюсь это сделать. В результате должны были получиться не особенно удачные романсы, хотя я и очень старался, чтобы хорошо вышло. Теперь оказывается, что они не так слабы, как я того опасался. Ужасно радуюсь. этому, но все же буду иметь в виду в более или менее близком будущем вторую серию романсов на слова Ваши, и тогда постараюсь, чтобы они были в большем соответствии с чувствами искреннейшей и живейшей симпатии, внушаемой мне автором текста; на сей раз она высказалась недостаточно. Мне кажется, Ваше высочество, что романс «Вот миновала» просто очень неважен, и Вы слишком добры, называя его только менее удачным. «Серенада», быть может, лучше в том отношении, что, исполненная певцом вроде Фигнера, она может нравиться публике. «Растворил я окно» и ещё «Уж гасли в комнатах огни» суть, по моему мнению, лучшие из шести. Я нисколько не удивляюсь, что Ваше высочество писали прекрасные стихи, не быв знакомым с наукой версификации. То же самое мне говорили многие наши стихотворцы, напр[имер] Плещеев. Однако ж я думаю, что русская поэзия много бы выиграла, если бы талантливые поэты интересовались техникой своего дела. По-моему русские стихи страдают некоторым однообразием. «Четырёхстопный ямб мне надоел», сказал Пушкин, но я прибавлю, что он немножко надоел и читателям. Изобретать новые размеры, выдумывать небывалые ритмические комбинации, — ведь это должно быть очень интересно! Если бы я имел хоть искру стихотворческого таланта, я бы непременно этим занялся, и прежде всего попробовал бы писать как немцы, смешанным размером. Напр[имер] возьмём следующе стихи Гейне:
В этих стихах, в первой строке мы видим трёхстопный ямб, а во 2-ой строке первая стопа не ямб, а амфибрахий. По музыке это выйдет триоль, введённый в двухдольный ритм:  Или у Гёте:
В первой строке первая стопа амфибрахий — во 2-ой ямб. Отчего у нас этого не бывает? Быть может, г. Бродовский разъяснит мои недоразумения. Не сумею выразить Вашему высочеству, как я тронут посылкой Вами этой книжицы; приношу Вам самую чувствительную мою благодарность. Примусь читать и научать её. Я настоящее время я занимаюсь довольно усердно сочинённом симфонии без программы; к концу лета надеюсь кончить её. Желаю Вашему высочеству всяческого благополучия (между прочим и вдохновения) и прошу Вас верить в чувства моей горячей преданности. Покорнейший слуга, П. Чайковский |
